Евгений Стерх - Бард

Старшина Габровски отнюдь не забросил службу. Правда, он позволил нескольким ветеранам, успевшим обзавестись семьей, проживать не в казармах гарнизона, а отдельно, в городе. Но к семи утра они все равно являлись в гарнизон и несли службу наравне с остальными. Эти-то ветераны впоследствии и стали единственными живыми свидетелями трагедии, разыгравшейся в Гасенске.

Более молодым воинам, у которых в городе были подружки или по крайней мере они могли бы их завести, старшина позволял три раза в неделю уходить в город на ночь, но не более чем семь-восемь человек за один раз. Для молодых он составил график, с помощью которого поддерживал в гарнизоне дисциплину – за малейшую провинность старшина лишал воина увольнения в город. А тех, кого все-таки отпускал, время от времени тренировал – посреди ночи заставлял дежурную смену бить в набат, дабы воины из увольнения уже через полчаса были в гарнизоне. Стоило бойцу опоздать хоть на минуту, и старшина лишал его увольнения в город на целых полгода, а то и вовсе на год. Так что гастрономические чудачества старшины на службе гарнизона не очень отразились.

Габровски не особенно верил во всякие технические изыски вроде катапульт, самозарядных арбалетов и оптических прицелов. Он был воином старой школы и полагал, что главное оружие для солдата – его меч и владеть он этим мечом должен как продолжением своей руки, то есть несознательно, автоматически. Этой цели и были подчинены тренировки гарнизона – Габровски старательно отучал солдат думать и заставлял действовать рефлекторно, на инстинктах; уклонение – блок – удар, атака – блок – финт и так далее. Справедливости ради Салазар отметил, что такая подготовка неоднократно спасала солдатам жизнь, особенно в неожиданных стычках с врагом.

Погоняв своих подопечных на тренировках, видя неплохие результаты своей работы, довольный Габровски, как правило, шел обедать или ужинать. И с каждым днем ему хотелось чего-то все более и более изысканного. Он просто замордовал гарнизонного повара требованиями «приготовить что-нибудь этакое». Он использовал благосклонность к нему тех дворян города, у которых были свои повара, хоть на один день выпрашивая дворянского кулинара в гарнизон. И пришлые кулинары также изощрялись в приготовлении блюд для гурмана Габровски. Правда, Габровски не только сам ел изысканную пищу. Если приготовление блюда не требовало слишком изысканных ингредиентов и не занимало слишком много времени, старшина распоряжался готовить блюдо на весь гарнизон, чтобы и его воины могли насладиться кулинарным чудом. Воинам не всегда нравилось то, что подавали им к столу, в большинстве своем они были простые крестьянские парни и привыкли к простой, но сытной пище. Но гарнизон не роптал – по крайней мере голода в гарнизоне не случалось никогда. Несмотря на свои чудачества, Габровски был хорошим старшиной – его воины всегда были обеспечены и питанием, и теплой одеждой, и топливом на зиму, а лошадям всегда хватало овса.

Помимо местных дворян Габровски обложил своеобразной «данью» и все корабли, особенно иностранные, издалека заходившие в Гасенск. Встречая корабли по долгу службы – на гарнизон были возложены и функции охраны порядка, и погранично-таможенные функции, – Габровски первым делом интересовался, есть ли на корабле кок и умеет ли он готовить. Если кок имелся и готовил хорошо, Габровски предъявлял свое «право первой ночи» – один день или хотя бы одну ночь кок должен был готовить для него. И далее, в зависимости от ответа иностранцев, Габровски проводил досмотр содержимого судна. Такое понятие, как «контрабанда», старому солдату было неведомо. Его только одно беспокоило – за все ли уплачена пошлина? Причем в тех случаях, когда товар действительно был контрабандным и ни одно уложение не определяло размера пошлины на этот товар, Габровски назначал пошлину сам. Иногда размер пошлины превышал не только стоимость товара, но и стоимость судна вместе с экипажем. Старшина все это изымал и передавал графскому казначею, не слушая никаких доводов. И только наличие на корабле талантливого кулинара могло спасти контрабандистов от своеобразного понимания Габровски таможенных законов.

Деликатесы Габровски поглощал со страстью юного любовника, впервые вкусившего запретный плод. И когда в Гасенске появился новый торговец рыбой, Габровски сам отправился к нему нанести визит. Торговцев рыбой в портовом городе было, конечно же, немало, однако этот новоявленный был особенным. Он не просто торговал рыбой, он торговал редкими видами рыб, которых не ловил в море, а выращивал сам в бассейне своего дома. В этом бассейне, разделенном на несколько частей, жили рыбы и моллюски, головоногие со всего Файерана – из Южных морей, с запада и из Восточных озер, контролируемых орками. Так что каждая рыбина у нового торговца сама по себе была великой редкостью, стоила очень дорого и предназначалась только для весьма состоятельных покупателей. Кроме того, такую рыбу не всегда и знали как готовить – столь экзотична она была, – поэтому новый торговец вместе с рыбиной продавал своим клиентам и рецепты ее приготовления. А иногда за отдельную плату отправлялся к заказчику сам, чтобы приготовить что-нибудь особенное.