Кристофер Паолини - Брисингр

— Твое кольцо наполнено светом! — воскликнул Варог, радостно сверкая глазами. — О, какой прекрасный свет! Он будет долго питать нас!

Впрочем, он тут же взвыл от боли и ярости, ибо Арья, ухватив его за запястье, сумела сломать его сразу в трех местах. Освободившись от душившей ее руки Шейда, она упала на пол, хватая ртом воздух, и, прежде чем Варог успел исцелить себя или хотя бы ударить ее ногой, успела откатиться в сторону и схватить свой меч.

Эрагон дрожал от напряжения, стараясь сбросить с себя мысленные оковы и освободить свое сознание от подавляющего присутствия Шейда.

Когда рука Арьи сжала рукоять меча, и из уст Варога вырвался беззвучный вопль, и он прыгнул на нее, пытаясь вырвать у нее клинок, и они покатились по полу, Арья с громким криком ударила Шейда по голове рукоятью меча, и тот на мгновение бессильно обмяк, а эльфийка отползла от него и вскочила на ноги.

И тут Эрагону наконец удалось освободиться от мысленного присутствия Шейда. Ничуть не заботясь о собственной безопасности, он вновь ринулся в атаку на его сознание — единственное, чего ему сейчас хотелось добиться, это хотя бы на несколько секунд обездвижить противника.

Варог приподнялся, встал на одно колено и тут же снова пошатнулся, поскольку Эрагон удвоил свои усилия.

— Бей! — крикнул Эрагон.

Арья сделала стремительный выпад. Вихрем пронеслись в воздухе ее черные кудри…

И острие клинка вошло Шейду прямо в сердце.

Эрагон, морщась, стряхивал с себя магические оковы Варога, однако по-прежнему остро чувствовал его мысли, пока он, выдернув из груди меч Арьи, отползал от нее с разинутым в смертном вопле ртом. От этого страшного крика звенели стекла в окнах и в люстре под потолком. Потом Шейд протянул к Арье руки, сделал несколько шагов, но не дошел: замер на месте, кожа его побледнела, стала прозрачной, и сквозь нее стали видны десятки светляков — духи, с помощью магии запертые в его теле. Эти странные светляки дрожали, на глазах увеличиваясь в размерах, и наконец кожа Варога стала лопаться вдоль мышц, раздался хлопок, последовала яркая вспышка света, и духи вырвались на волю, разорвав Варога на части. Покружившись по залу, они тут же стали покидать его, с такой легкостью проходя сквозь стены, словно они были созданы не из камня, а из воздуха.

Эрагон постепенно приходил в себя; бешеный стук сердца замедлился, и он, чувствуя себя невероятно старым и усталым, с трудом подошел к Арье, которая стояла, опершись на стул и растирая шею ладонью. Она закашлялась, выплюнула кровавый сгусток, но говорить явно была не в состоянии. Эрагон коснулся ее руки и промолвил на древнем языке: «Вайзе хайль». И, чувствуя мощный отток энергии, использованной на исцеление Арьи, был вынужден тоже ухватиться за стул, ибо ноги почти не держали его.

— Ну что, лучше тебе? — спросил он шепотом, чувствуя, что действие заклинания завершилось.

— Да, спасибо, — тоже шепотом ответила Арья и одарила его слабой улыбкой. Потом мотнула головой туда, где только что стоял Варог: — Мы уничтожили его… Мы его уничтожили! И сами не погибли! — Она была явно поражена этим. — Мало кому удавалось убить Шейда и не погибнуть при этом.

— Это потому, что все они дрались в одиночку, а мы — вместе.

— Да, мы сражались с ним вместе.

— Ты помогла мне победить Шейда в Фартхен Дуре, а я помог тебе здесь.

— Да.

— Теперь я и тебя тоже буду звать Губительницей Шейдов.

— Мы оба теперь…

И Арья не договорила, прерванная протяжным горестным воплем Сапфиры. Дракониха, продолжая во весь голос вопить и причитать, яростно скребла по полу когтями, царапая и дробя каменные плиты, и молотила хвостом, громя мебель и сбивая со стен мрачные портреты хозяев здешнего замка.

«Их нет! Они ушли навсегда! Их больше нет!» — причитала она.

— Сапфира, что случилось? — воскликнула Арья.

Но Сафпира не отвечала, и эльфийка повторила свой вопрос, обращаясь к Эрагону. С трудом заставив себя произнести страшные слова, он сказал ей:

— Оромис и Глаэдр погибли. Гальбаторикс убил их. Арья пошатнулась, как от удара.

— Ох! — вырвалось у нее, и она так сильно сжала руками спинку стула, что побелели костяшки пальцев. Глаза ее мгновенно наполнились слезами, и слезы ручьем потекли по щекам. — Эрагон, как же… — Она протянула руку и схватила его за плечо, а потом вдруг оказалась в его объятиях, и он понял, что и у него на глазах слезы, и стиснул зубы, стараясь держать себя в руках и отчетливо понимая, что если сейчас разрыдается, то вряд ли сможет остановиться.