Сусанна Арменян - Два пешехода

— А, — сказала Лита и посмотрела на пасмурное небо. Прогремел далекий гром.

Потом ближе…

— Дождь будет, что ли? — забеспокоился Янбур, забрасывая велосипед сухими ветками и листьями. — Ай как нехорошо. Неудачно как мы сюда…

— Ты хотел сказать, тень дождя?

— Нет, настоящий.

— Я люблю дождь, — улыбнулась Лита.

Янбур бросил на девушку полный ужаса и сожаления взгляд и сказал:

— Мы должны идти туда.

Он показал, куда. И они пошли. Скоро начался дождь. Проливной и холодный, он поверг путников в пучину собственных мыслей и сомнений. Лита не знала, как отличить сомнение от самомнения, поэтому несомненость ее сомнений казалась ей сомнительной. Лита любила лес, но погода была слегка несоответствующей для любви к лесу. Лита любила и дождь, но в лесу дождь ей не понравился.

— Дожди в Царстве Вторых Теней могут затянуться надолго, — утешительным тоном сообщил ей, не оборачиваясь, мокрый и дрожащий Янбур. Лита не ответила, потому что ей стало жалко Янбура.

Мимо них прошли две большие рыбы, устало шлепая по лесной грязище тонкими волосатыми ногами. Жабры их ловили на ходу холодные струи дождя. Рыби несли перед собой по трехлитровой банке с кривенькими солеными огурчиками, крепко прижимая их плавниками к брюху. На людей они внимания не обратили.

Янбуру тоже было не до рыб. Лита проводила их взглядом и подумала: "Худ я(ь) не щев сорп тивотог хын дуч й итырк томан окь локсо…"

Вскоре Вторая Тень Золотого Дома укрыла их от дождя, и Лита заснула. Ей снился сон… Потом не снился. Потом снова снился…

— Темречогрен Э — это псевдоним кавалера Грглафа, он незримо правит Телмагом, а сам бродит по Каньону, завернувшись в коричневый плед, и на пускает на людей холод, оптические галлюцинации и кошек. Он больше всего на свете боится возвращения своего брата Вокищнеберга, поэтому распространяет про него сплетни среди населения, методично и целенаправленно уничтожая его репутацию. Именно его заклятие лежит на мечах, которые достались братьям Янбуру Вазелундовичу и Ингьору Вазелундовичу…

Лита вздрогнула и поняла, что не спала, а голос продолжал шептать:

— Ты не сможешь отнять у них мечи, они связаны с ними невидимой силой. Вы должны вернуться обратно и найти Валун.

— А дальше? — спросила Лита, подумав: "Ведь врет же!" и еще подумав: "А вдруг не врет… А кто ему поверит, кроме меня?"

— Все мы где-то в будущем, — ответили Лите, — уже раз встречались со своей собственной смертью, так что она легко узнает нас, когда придет срок — как птенец узнает свою мать.

— Кто ты? — тихо сказала Лита, садясь и ненавязчиво глядя на того, кто с ней говорил. Юноша плохо выглядел и был полупрозрачен, производя впечатление если не призрака, то очень больного человека. Он стоял у окна и держался рукой за подоконник, чуть сгибаясь, как будто у него схватило живот.

— Меня зовут кавалер Мармелад, — сказал полуживой призрак, слабо усмехнувшись. — И напрасно. На самом же деле имя мне самое подходящее — Киньлидуб. Но это неважно. Запомни, что я сказал. Уходите отсюда… Мне что, повторить?

— Не надо… Я, может, тебе вовсе не собираюсь верить… Да! С какой стати мне верить именно тебе? — оживилась Лита, но Киньлидуб (он же кавалер Мармелад) не сказал больше ни слова. Продолжая улыбаться грустно, загадочно и мученически, Киньлидуб отпустил подоконник и, величественно кивнув Лите, мягко растворился в предутреннем воздухе.

Лита задумалась.

В таком состоянии — часа через полтора — нашел ее Янбур.

— Ты не поверишь, кто тут только что был и что мне сказал! — сообщил Янбур, подняв брови.

Но Лита поверила.

И она поняла, что Киньлидуб общался одновременно и с ней, и с ее спутником. Неизвестно, как, но она поняла.

И вот два пешехода покинули гостеприимные стены Второй Тени Золотого Дома и пустились в обратный путь под проливным дождем.

…Как только детский велосипед вынес Литу и Янбура из Царства Вторых Теней, как только они оказались вновь в Каньоне и задумались, где и как сушиться, на них было совершено внезапное нападение местного каньонного хищника.

Нянемра вертещавила углазюками и убрюкавила вертешнепно. Нюхвотелые перепырки плюстались под ее стюрвыженной цокотушкой.