Сусанна Арменян - Одинокие велосипедисты

…Граф Томо влез в малинник. Кусты окружали его со всех сторон. Он сел на тихую землю и стал собирать ягоды, попеременно то левой, то правой рукой отправляя их в рот. Слушая свое непозволительно зеленое дыхание. Радуясь новым царапинам на пальцах.

Чьи-то быстрые шаги совсем рядом насторожили графа Томо. Он замер, незаметный в колючих зарослях.

Человек, которого он разглядел сквозь ветки и листья, бежал, громко дышал и размахивал руками. Вдруг он остановился, расхохотался, сгибаясь пополам и держась ладонями за бедра в узких кожаных штанах. Потом внимательно поглядел по сторонам и, улыбаясь во весь рот, медленно и важно пошел прочь.

Через несколько секунд Томо услышал крик в той стороне, откуда шел человек. Незнакомец тоже услышал и ускорил шаг. Скоро лес скрыл его.

Граф Томо, забыв о малине, пошел на голос. Он очутился у оврага, на самом краю росла айва. Серая паутина веток хранила в себе два пыльных желтых плода. Рядом белел редкими цветами какой-то кустарник.

Томо подошел и осторожно, держась за деревце, заглянул за край обрыва.

Метрах в четырех внизу крутой склон уходил в синеватую грязь. Из нее торчали мервтые коряги и гнилые травы. В сене обрыва виднелись корни, за один из них цеплялась рука. Томо увидел лицо, почти уже погрузившееся в болотную жижу.

…После получасовой борьбы с трясиной оба были измучены и обескуражены.

Они выбрались наверх и лежали на траве, глядя в живое и все время меняющееся небо. Цвели розовыми боками облака, метались предвечерние птицы, скатывались за горизонт последние капли солнца.

Оба узнали друг друга по гербам, нашитым на рукав куртки — у Томо на левом рукаве, у Осцилло на правом.

Замки графов Томо и графов Осцилло располагались на расстоянии, достаточном для того, чтобы соседские ссоры за столетия переродились в крепкую ненависть между родами. Не было еще случая, чтобы граф из рода Томо, встретив графа из рода Осцилло, не отправлял его в результате этой встречи на тот (известно, на какой) свет. Альтернативой этому могла быть только личная встреча графа Томо с загробными жителями.

Нынешний граф Томо прекрасно разбирался в обычаях. Но ему не хотелось драться. Он посмотрел в спокойное лицо графа Осцилло и ему захотелось сказать: «Мы можем разойтись и никому ничего не сказать. Можем хотя бы в одном месте прервать эту цепь. Я вытащил тебя из болота. Не затем ведь, чтобы ты убил меня. И не затем, чтобы я — тебя. Сегодня не такой день, чтобы убивать. Или умирать.»

Но ведь граф Осцилло не стал бы слушать графа Томо. А граф Томо не стал бы говорить.

Оторвав взгляд от неба, граф Осцилло поднялся на ноги, стащил с себя тяжесть промокшей куртки и достал из-за пояса нож.

Граф Томо тоже встал. Как бы ему ни хотелось сохранить только что спасенную жизнь, но быть убитым Томо не мог себе позволить. И он достал нож и кивнул своему врагу. Тот ответил таким же безмолвным кивком.

Бой этот напомнил графу Томо танец (потом, когда он вспоминал это, то уже нет, а тогда — да) — танец вокруг огромного невидимого шара. Двое протягивали руки, как бы стараясь нащупать что-то в центре этого шара. Что-то желанное, прекрасное, — но в тысячу раз опаснее, чем что-либо прекрасное.

А потом он смотрел на мертвого графа Осцилло, который сидел, прислонившись щекой к дереву. На лице его застыло такое выражение — будто пытался вспомнить, но не мог. Никак. Стеклянный шар с прекрасным содержимым стал медленно осыпаться в животе графа Томо.

Может быть поэтому он ухватил мертвеца за кисти рук и, отняв его от дерева, потащил. Шум водопада скоро указал графу Томо, что он идет в нужном направлении. С телом графа Осцилло на руках он вошел под жесткие струи, смывая с себя и своего мертвого врага болотную грязь и кровь. Потом вынес его на берег и убрал с лица Осцилло мокрые пряди волос.

С ножа кровь смывалась трудно. Томо даже порезался и, зажав ранку на большом пальце губами, вдруг вспомнил о Даме Амстер. Ему стало неприятно, что он вдруг о ней вспомнил. Он обернулся на графа Осцилло, который лежал на гальке и молчал. В мокрой, отяжелевшей одежде Томо подошел к нему и вылил на лицо Осцилло воду из ладоней. Это было красиво, как будто прозрачные бабочки промелькнули по щекам, перепорхнули через застывшие губы, спрятались в волосах, замерли слезами в уголках глаз и на ресницах.

По традиции граф Томо должен был принести в замок что-нибудь в доказательство своего подвига — куртку, нож или пояс Осцилло. Томо поступил иначе: он достал свою лупу и вложил ее в ладонь мертвецу. Так он распрощался со своим врагом.