Олег Авраменко: Призрачная реальность (Протекторат)

Они не знали об этом, а мы и не собирались их просвещать. Мы просто шли по набережной, а часы в наших головах неслышно отсчитывали последние минуты до того момента, как реальность нашего мира состыкуется с действительным настоящим остальных миров и вольётся в общевселенский поток времени. В тот самый поток, который несётся из настоящего в будущего, оставляя позади себя неподвластное переменам прошлое.

Теоретически, прошлое нашего мира ещё оставалось изменчивым, однако на практике в последние двадцать лет оно уже не поддавалось нашему вмешательству. Реальность стала настолько прочной, настолько устойчивой, что отвергала любые попытки хотя бы слегка подправить её. А сейчас она прямо у нас на глазах «затвердевала» окончательно, и менее чем через час прошлое решительно и бесповоротно станет историей. Просто историей — без всяких «если бы» и «а может».

Мы с Тори не чувствовали какого-то особого эмоционального подъёма накануне этого эпохального события. Слишком долго мы его ждали, слишком много потратили сил, чтобы теперь отдаваться беззаботной радости. Сейчас в наших чувствах преобладало другое — облегчение и спокойная удовлетворённость от того, что наши труды закончены и над нами больше не довлеет невыносимое бремя ответственности за судьбы сотен миллиардов людей. Мы были просто счастливы, что сумели довести до конца дело, за которое взялись полтысячелетия назад.

Слава Богу, нам не пришлось прожить все эти пять веков сполна, иначе у нас точно не хватило бы выдержки и терпения. Только в первые десятилетия реальность требовала постоянного надзора с нашей стороны, а потом она стала нуждаться лишь в периодическом контроле, и мы с Тори всё чаще позволяли себе погружаться в анабиотический сон, чтобы сократить наше долгое ожидание. В отличие от обычных людей, длительное пребывание в анабиозе не причиняло нам никакого вреда, наш не подверженный старению организм успешно справлялся со всеми негативными последствиями этой процедуры, и в результате за прошедшие пять столетий биологически мы прожили чуть больше полутора сотен лет.

И всё-таки даже этого для нас было много, особенно после того как из жизни ушли все люди, которые знали о нашей истинной деятельности. Мы потеряли своих старых друзей и соратников, а новыми не обзавелись из страха потерять и их.

Это, впрочем, не значило, что мы жили отшельниками. У меня было много мужчин, а у Тори — женщин, но ни с кем из них у нас не возникло ни настоящей любви, ни крепкой дружбы, ни глубокой привязанности. Мы вдвоём плыли по реке времени, опираясь лишь друг на друга, и только изредка подсаживали в свою лодку попутчиков, которые сходили уже на следующей остановке и вскоре растворялись в туманной дымке прошлого...

— Ой, Вика! — вдруг восхищённо воскликнула Тори, указывая вперёд. — Ты только посмотри!

Я посмотрела и — о, чудо! — увидела перед нами ту самую площадку с летним кафе, где, по сути, и началась вся эта история. Столики и стулья, конечно, были другие, а раздаточный автомат самообслуживания сменился крытой стойкой с роботами-официантами, однако сама площадка сохранилась в полной неприкосновенности. Я почувствовала, как у меня заныло сердце от сладостных воспоминаний...

— Знаешь, мы такие дуры, — задумчиво промолвила Тори. — Ведь именно за этим мы прилетели сюда, на Дамогран. Чтобы встретить рождение нашего мира здесь, в этом самом месте. А поняли это только сейчас.

Я ничего не ответила и, не выпуская из своей руки ладонь сестры, увлекла её к кафе. Лавируя между посетителями, мы пробрались в дальний конец площадки, к самому парапету, отделявшему набережную от речного склона.

К моей некоторой досаде, столик в углу был занят. За ним, спиной к нам сидела стройная девушка с соломенными, явно крашенными волосами. Очевидно почувствовав, что сзади к ней кто-то подошёл, она быстро оглянулась через плечо, а спустя секунду встала со своего места и с улыбкой повернулась к нам.

— Боже мой! — пробормотала я, не веря своим глазам. — Ева!..

Это действительно была Ева, причём всё такая же молодая, как тогда, когда исчезла, — ну, может, на год-другой старше. Она смотрела на нас своими большими серыми глазами и счастливо улыбалась, а мы с Тори стояли перед ней как вкопанные и безуспешно пытались найти объяснение случившемуся. Ничего толкового нам в голову не приходило.

— Здравствуй, Вика, здравствуй, Тори, — наконец произнесла она. — Что это с вами, девочки? Паралич хватил?