Ольга Табоякова - Хозяка

Джи заснул в машине, а разбужен был весьма неприятным способом. Его тряс тот большой тип.

— Ты что здесь делаешь? — требовал ответа этот тип.

Джи мгновенно вошел в образ.

— Я домой хочу, — он действовал строго по учебнику «Тактики и стратегии т.7 Выживание в городе. Параграф семнадцать: Как быть маленьким и жалким.».

— К нам? Опять что ли? Чех меня прибьет, — возмутился этот громкий и шумный мужик.

Джи выудил имя. Чех.

— Чех меня так ждет, — вещал Джи, не зная кто такой Чех мужчина или женщина.

— Чех? Ты уверен? — тот мужик переглянулся с щупленьким.

Укул разглядывал этот неожиданный подарок. Укул все еще пытался прийти в себя после того, как Латифун обнаружил руку, торчащую из-под заднего сидения.

— Да, Тритуглара на тебя нет, — возмутился Укул. — Он бы уж разобрался, кто ты такой.

Поверенный с жалостью смотрел на мальчишку. Но что-то его настораживало. Мальчик был ухоженным и грязным одновременным. Да еще и руки такие нежные. Ногти ровные.

— Ты кто? — Латифун подступился к мальчишке мягко.

Джи не сплоховал. Он знал про эту игру в «доброго и злого». Доброму был свой прием противодействия. Джи заскулил и попытался прижаться к «доброму» дядечке:

— Меня так ждет Чех. А я все никак не доберусь! Помогите мне!

«Добрый» дядечка поморщился и опять переглянулся со «злым».

Латифун уже жалел, что ввязался в разговор.

— Что делать будем? Не на дороге же его бросать, — посетовал он Укулу.

Тот пожал плечами:

— Есть хочешь?

— Ага, — ругнулся Джи. Он специально себя готовил, чтобы побольше ругаться. Это создает более достоверное впечатление оборвыша и подкидыша.

Мальчишка спал, но уже не под, а на сидении.

Укул ехал и думал, что скажет остальным. Латифун пытался понять с чего бы это мальчишка ищет Чех.

— А может он твой сын? — озвучил поверенный новую мысль.

Укул вздрогнул:

— Если Чех скажет, то будет моим. Не пойму только к этому поместью прилагается что-ли такая толпа родственников или это меня сглазили на Фагане?

Латифун фыркнул. Они уже подъехали к переправе. Паромщик был рад их видеть, но повел себя чуть странно. Он долго беседовал с мальчиком об отвлеченных вещах, тот отвечал радостно. Паромщик вроде под конец поездки успокоился и даже деньги забыл потребовать.

Я просто не могла поверить своим глазам.

— Папа! Ты что сделал?

Укул смутился. Судя по вопросу дочери, он ограбил клан О'Рей. А это сильно чревато последствиями.

— Папа, ты понимаешь, что ты сделал? — я протянула руку и потрогала спящего ребенка.

— А что? — Укул сделал шаг назад.

Поверенный скромненько молчал.

— Джи, проснись, — я потрясла ребенка за плечо. Мальчик открыл глаза.

— Ты кто? — он спросил меня.

Я поняла, что он меня не узнал. Ситуация ужасная. Что делать дальше я не знала.

— Так ты ее не знаешь? — подозрительно выступил Латифун.

— Откуда вы его взяли? — моей мрачности мог бы позавидовать депрессивный Достоевский.

— Так нашли в машине, — Укул понял, что словами делу не поможешь. А история темная.

Я возблагодарила небеса за то, что эти разборки происходят без лишних свидетелей. Они приехали из города довольно поздно, под вечер. Все были заняты репетицией менестреля Кайбека. Я облетала дом, чтобы найти Мурку. Куда-то она запропастилась и в окно увидела этих приехавших.

— А он сказал, что тебя ищет, — добавил Укул.

Я потерла лоб. Ума не приложу, что делать.

— Викки! — кинулся на шею мне мальчишка.

Как он узнал?

— Молчать про ребенка, — я рычала на поверенного и на отца. — Если хоть слово выйдет наружу, то всем бошки поотрываю. Это мой родственник. Ясно? Брат?

— Сын, — не желал уступать Джи. — А ты мне больше такая нравишься. А я тоже хочу полетать на таком кресле.

Укул переглянулся с Латифуном. Надо как-то донести новости до Чукмедала и остальных. Кто же все-таки этот ребенок? Укул никак не мог сообразить. Латифун велел напрячь мозги. Пока результатов не было.

Я притащила Джи в большую комнату. Желтая гостинная была выбрана, как место для репетиций.

На Джи особо никто не обращал внимания. Все слушали Кайбека. Тот пел балладу о «Розовых поцелуях».

Жена Латифуна прослезилась.

— Садись, — я думала, что и как сказать.

— Это нечто, — воскликнула Надин.