Кэрол Берг - Стражи цитадели

Иногда мы находили крохотные войска расставленными на картах старинных сражений, чтобы воскресить былые дни крови и славы. Иногда они выстраивались на длинных полированных столах библиотеки — когда отец обдумывал новый план, чтобы разгромить врагов Лейрана. Но нам запрещено было прикасаться к солдатикам, когда ими пользовался отец, так что вершиной восторга оказывалось найти их в плену выложенных бархатом шкафов. Тогда мы освобождали оловянных воинов и придумывали собственные игры.

Солдатики стали первым, что я принялась искать в библиотеке. К моему удовольствию, шкафы стояли так же, как я застала их в последний раз, по обеим сторонам от тяжелых доспехов, принадлежавших моему деду. В одном шкафу покоилась армия солдатиков, облаченных в синее с серебром, в другом — в красное с золотом. Я открыла дверцу и потянулась было за серебристым мечником и лошадью в синем чепраке, но оставила их, заметив серебряного короля. Его меч все еще вздымался в величественном жесте, а корона была погнута еще с тех времен, когда мы с Томасом постоянно дрались за него. Рядом с королем стоял его герольд, дующий в невидимый горн. Инструмент потерялся, когда Томас сел на солдатика в столовой, пытаясь скрыть от отца ужасное преступление — похищение фигурки из библиотеки.

— Не смейте их трогать! — раздалось сзади.

Я удивленно обернулась, все еще держа в руке молчаливого трубача, и заметила чей-то силуэт в оконной нише. Его обладатель был полностью скрыт зелеными бархатными занавесями, только ботинки выглядывали наружу.

— От солдатиков нет проку, если они тихо стоят в шкафу. Они должны оказываться тут и там, защищая своего короля от врагов. Разве не так? Ни один солдат не прячется в лагере вечно.

— Не стоит говорить со мной, как с пятилетним.

— Я и не собиралась. Просто я думаю, что это позор — позволять таким прекрасным вещам, как эти солдатики, лежать без дела. Кто-то должен ими пользоваться, планируя военные кампании или хотя бы ради удовольствия поиграть с ними.

— Никто с ними не играет.

— Тем более жаль.

— Кто вы?

— Когда твоя мать проснется, нас представят друг другу как подобает.

— Одна из ее подруг. Я мог бы и сам догадаться. Пришли сюда что-нибудь у нас украсть?

— Не в моих привычках. Здесь что, по соседству была волна ограблений, если все обитатели замка подозревают прохожих в воровстве?

Я сдвинулась влево, пытаясь разглядеть мальчика в нише, но на светлом фоне окна он оставался лишь силуэтом.

— Зачем еще кому-то приезжать сюда?

— Скажем, навестить твою мать.

— Никому не нравится ее навещать. К тому же она теперь вдова. Не стоит того, чтобы поддерживать отношения.

— Тогда навестить тебя.

— Я не могу пока никого одарять милостями. Сколько же лет этому ребенку?

— Тогда, может быть, полюбоваться этим чудесным домом и красивейшими землями севера?

— Никто…

— Никто не сочтет их чудесными или красивыми? Я не стану оспаривать твое мнение о матери и даже о тебе самом, но я готова дать отпор любой попытке принизить достоинства Комигорской крепости. Однажды ты примешь одно из колец Стражей и представишь, что значит быть прикованным к этому месту месяцами, до самого конца, когда жизни всех, кто тебе дорог, зависят от добросовестности твоей службы. Или же, прячась в потайной комнате северной башни, будешь наблюдать за переливами цвета холмов и неба и танцем молнии на крыше в летнюю грозу… Впрочем, ты и сам найдешь эти чудеса, когда захочешь. А пока я оставлю тебя наедине с твоими заботами. Прошу прощения, что побеспокоила.

Не дожидаясь ответа, я вышла из библиотеки, едва успев избежать столкновения с молоденьким лакеем, который нес поднос, уставленный горшочками с джемом, маслом и пышущим жаром овсяным печеньем.

— Я передумала, — сказала я ему. — Я буду в музыкальной гостиной. Оставьте дверь открытой, если не трудно, чтоб я могла увидеть, если кто-нибудь станет искать меня в библиотеке.

Лакей поставил поднос на низенький столик, и я села так, чтобы наблюдать за коридором. Через несколько секунд я заметила тонкое лицо, выглядывающее из резных двустворчатых дверей библиотеки. Томас говорил, что его сын похож на нас. Бесспорно, он был прав. Мальчик выглядел точь-в-точь как его отец в детстве или же, как выглядела бы я в возрасте десяти-одиннадцати лет, не родись я девочкой. Глубокие карие глаза, слишком большие для незрелого лица, долговязое костлявое тело, уже начинающее вытягиваться. Копна волос, в точности таких же, как у меня, — темно-каштановых с рыжиной — обрамляла лицо. Горькая обида на жестокую насмешку судьбы на мгновение сжала мое сердце. Мой собственный сын мог выглядеть точно так же, как и этот мальчик.