Валентин Леженда - Ловчий смерти

Алариха отпустили в тот же день. Рану на ноге обработали и даже вернули Северный Ветер. Вергун решительно отклонил предложение слуги правителя посетить дворец, чем наверняка привел владыку Арджаса в неописуемую ярость. Но никаких последствий дерзкий отказ не имел. Сыну Карны было интересно, выдал его Гроват или нет. По всему выходило, что не выдал. Видно, знает сотник, как любят и, главное, умеют мстить Ловчие Смерти.

Оставив Алариха в небольшой корчме, Вергун в одиночку принялся разыскивать постоялый двор, где мог заночевать благородный Славер. «Метреб» оказался закрытым, там недавно случился пожар. Поиски грозили затянуться на всю ночь.

Улицы Арджаса с наступлением темноты были по-прежнему людны. С одной лишь разницей: в праздно прогуливающейся толпе преобладали торгующие телом девицы и продавцы дурманящих снадобий. Снадобья продавались свободно, хотя и по ночам. По слухам, правитель сам любил туманящее мозги забвение, поэтому лояльно относился к подобным развлечениям. В Амастриде «торговцев грезами» вешали на позорных столбах. И впрямь мудра набившая оскомину истина: сколько городов – столько законов.

Героя Колеса Судьбы не узнавали. Не все могли себе позволить посещать игры, а Колесо было самой популярной забавой, соответственно, за вход брали дорого. Другое дело Золотой Песок или Поединки Отмеченных, где бились целые армии рабов.

Проблуждав около часа по ночному городу и не обнаружив даже следов людей Славера, Вергун медленно выехал к берегу озера. От воды веяло приятной свежестью. Противоположный берег скрадывала тьма, но его все равно не было видно даже при свете дня.

У причала дремали корабли.

Мощные угрюмые суда арденцев с обитыми железом острыми носами, изящные быстроходные лодки кринайцев, пузатые грузовозы арджуков и вовсе неизвестные Ловчему корабли, похожие своими очертаниями на хищных морских рыб.

Завтра они смогут нанять одно из этих судов, и кто знает, что ждет Сына Карны в далеких западных землях. Славер найдет там свою смерть. Непостижимая Мать уже пометила его своим холодным дыханием. Чужеземцу настал срок навсегда спуститься в Серую Зыбь. Вергун не смел предупредить его. Да и что бы это дало? Только бы навлек на себя гнев Матери. То, что должно случиться, непременно произойдет, и не в силах Ловчего вмешиваться в чью-то уже заранее предрешенную судьбу. Никто не смеет выбирать дороги. Дороги сами выбирают того, кто по ним пройдет. Думать по-другому – величайший самообман. Никакого выбора нет. Вергун лишился его много лет назад в странной, освещенной немеркнущим светом пещере. Он жалел и не жалел об этом. Так или иначе, но все было предрешено заранее, и одно это уже спасало рассудок, удерживало на грани, не позволяло сорваться в черный колодец собственного безумия.

Вечность?

Возможно.

Сотни, тысячи рассветов и закатов, бесконечная череда сменяющих друг друга времен года. Стрелы, летящие сквозь тебя. Соблазн был велик, и он сделал выбор. Но добровольно ли?

Вечность?

Но кому она на самом деле нужна?

Уже перед самым рассветом Вергун вернулся в корчму, где оставил Алариха. Седовласый наемник спокойно дремал за деревянным столом, тяжелый топор лежал у него на коленях. На столе кувшин с вином и грубая глиняная кружка. Сын Карны опустился на скамью рядом и заглянул в кувшин. Кувшин был пуст.

Не открывая глаз, наемник спросил:

– Ну что, отыскались наши?

– Нет, – ответил Вергун.

– Что будем делать?

– Пойдем на причал.

– Думаешь, Славер уже сегодня отправится в плавание?

– Я уверен в этом.

– Ты знаешь намного больше, чем любой из нас, – открыв глаза, Аларих повернулся к Ловчему. – Ведь на самом деле ты не наемник.

– Сегодня наемник, завтра нет, – пожал плечами Вергун.

– Я должен отблагодарить тебя.

– Пустяки.

– Нет, не пустяки. Другой на твоем месте не стал бы вмешиваться. Я не волк-одиночка, я ценю и понимаю то, что ты для меня сделал.

– Если бы ты лучше меня знал, удивился бы еще больше.

Брошенные слова прозвучали довольно странно, но седовласый не стал ничего спрашивать.

– И все-таки я в долгу перед тобой.

– Оставь.

– Почему?

– Потому что отплатить мне той же монетой никогда не сможешь.

– Кажется, я начинаю понимать. Я не видел, как ты проходил «Круг», но слышал, что говорили другие. Человек на такое не способен.

Вергун промолчал. Аларих усмехнулся, затем заглянул в пустую кружку и тяжело вздохнул.