Дэвид Геммел - Троя. Грозовой щит

— Мне жаль покидать тебя, Андромаха, — вздохнул Диос, — но я вместе с Политом должен посетить царя. Может, мне прислать тебе немного еды или питья?

Она отказалась, затем посмотрел ему вслед, когда он пошел обратно в мегарон.

День медленно перешел в вечер, и в саду зажгли факелы. Толпа наконец разошлась. Воздух стал прохладным, и Андромаха закуталась в зеленый гиматий. Луна поднялась над крышей дворца, а она все еще сидела там, еле сдерживая гнев. Девушка думала о том, чтобы вернуться во дворец Гектора, но знала, что Приам тогда позовет ее глубокой ночью. Поэтому Андромаха ждала, смиряя ярость в сердце и успокаивая приступы тошноты в желудке.

Наконец она увидела высокого Орла, который направлялся к ней в свете факелов.

— Царь желает видеть тебя, госпожа, — сказал он. — Он в покоях царицы.

Стражник отвел глаза. Во дворце было хорошо известно, что Приам использовал эти покои для встреч с женщинами, независимо от того, кто они — дворцовые служанки или жены его сыновей.

Андромаха последовала за воином обратно в мегарон и поднялась по огромной каменной лестнице. Она не была в покоях царицы с той ночи во время осады. Девушка вспомнила звуки битвы, которые эхом раздавались в ее голове, лязг металла, проклятия воинов, крики раненых. Андромаха прошла через комнату, где умерла Лаодика, но теперь там было пусто, холодно и тихо. Одинокий выцветший коврик лежал на каменном полу, пыль витала в воздухе, кружась в свете факелов.

Орел отвел ее в большую комнату, завешанную тяжелыми коврами. Там стояла широкая кровать, несколько кушеток с подушками и стол, заваленный сладостями. Было тепло и душно. Слуги унесли еду и принесли свежие графины с вином. Приам сидел на одной из кушеток. «Он выглядит усталым и намного старше, чем во время нашей первой встречи», — подумала девушка.

— Андромаха, прости, что заставил тебя ждать.

Он показал на кушетку, девушка села, оглядываясь вокруг.

— Ты развлекал здесь Агамемнона?

— Мы разговаривали с ним как мужчина с мужчиной, — пожал он плечами. — Мы пили вино и смеялись. Если бы я приглашал царственных гостей в мегарон, они чувствовали бы неравенство.

— Что плохого в том, чтобы заставить Агамемнона чувствовать неравенство? Я слышала, что он настоящая змея.

— О да, он змея. Но очень опасная змея, — царь Трои устало улыбнулся. — Поэтому я очаровываю его и пою сладкие песни. До тех пор пока не буду готов отрезать ему голову. Выпьешь немного вина?

— Было бы неплохо выпить воды.

Он встал и сам налил ей кубок воды. Андромаха заметила, что все рабы покинули покои, и они остались одни.

— Ты навещала вчера царицу, — сказал Приам. — Как Гекуба? Андромаха подумала о развалине, в которую превратилась умирающая царица: желтая кожа обтягивала хрупкие кости, словно тонкий папирус, а голос звучал, словно шорох сухих листьев, ее горящие лихорадочным блеском черные глаза пронзали посетителей, словно острое лезвие.

— Она решила присутствовать на свадьбе своего любимого сына, — ответила девушка. — У меня нет причин думать, что она этого не сделает.

— Ей больно?

Андромаха подняла изумленные глаза на царя.

— Разве ты никогда не спрашивал об этом ни у кого?

— Я не могу болтать о состоянии царицы с теми, кто посещает дворец. Вот почему я спрашиваю у тебя. — На лице Приама отразилась печаль. — Ты должна понять, Андромаха, она была женщиной, которую я чтил выше всех остальных.

«Тогда, — подумала Андромаха, — тебе следует продемонстрировать свое почтение, посетив ее перед смертью». Она сжала губы и продолжала молчать. Приам сделал глоток вина и наклонился к ней, глядя прямо в глаза.

— Почему, ты думаешь, я позвал тебя сегодня? — спросил царь, меняя тему разговора.

— Чтобы расспросить о своей умирающей жене?

Царь Трои покраснел.

— Твои мысли холодны, словно лед, а слова разят, словно острое копье. Вот почему я так высоко ценю тебя. Это одна из причин, — добавил он, слегка улыбнувшись. Его взгляд блуждал по ее длинным сильным ногам и изящным бедрам. — Ты красивая женщина, Андромаха. Большинство мужчин ценят золотоволосых коровниц с жеманными улыбками и полными бедрами. У тебя суровая красота Афины. Она разжигает во мне кровь. Ты знаешь это.

Андромаха слишком устала, чтобы играть в игры.

— Я не буду твоей наложницей, — сказала она, вставая и надеясь, что он позволит ей уйти.

— Я думаю, будешь.

— Никогда. Я собираюсь выйти замуж за твоего сына Гектора. Я понимаю свой долг. И буду верной женой.