Булыга Сергей - Ведьмино отродье

И нет уже видения, и нет даже тебя, нет ничего — одна лишь пустота. Очнешься — будешь жить, а не очнешься — значит, не очнешься.

Он очнулся. Открыл глаза — темно. «Тальфар» скрипит, волны толкутся в борт, толкутся, вверху, на палубе, кричат «В-ва! В-ва!». Значит, отбоя не было, они гребут и ночью. Значит, у них есть какой-то ориентир, иначе бы…

И мысль оборвалась. Снова тьма. Тишина…

Когда он в следующий раз очнулся, было по-прежнему темно, гребцы споро гребли, кричали погонялы. Он попытался встать — не смог, сразу упал. Вновь наступила тишина…

А окончательно очнулся он только тогда, когда «Тальфар» уже стоял на якоре. Это легко определить — когда корабль на якоре, тогда совсем другая качка, потому что якорный канат, когда он натянут…

Р-ра! Значит, ты уже у берега! Лежишь, весь связанный: ни сесть тебе, ни повернуться, ни даже рассмотреть, где это ты — так здесь темно. Только вверху, сквозь щели в палубе, чуть виден слабый свет. А здесь, внизу, под боком у тебя — вон впилось как! — как будто бы лежит ведро, под головой бухта каната. А времени сейчас — Рыжий принюхался… Нет, к вареву они еще не приступали. А этот шум… А, это у баллист они забегали! Кстати, почти над самой головой; наводят, значит, их, готовятся. А вот и старший их командует. А остальные где, чем сейчас заняты гребцы? А прибыли они куда? Вчера было видение — и все в него поверили, гребли что было сил, потом всю ночь тоже гребли, и вот только теперь, когда стало светло, остановились. И ведь куда-то ж прибыли, так как «Тальфар» стоит на якоре, а не дрейфует, баллисты изготовлены для боя. И прочий экипаж тоже небось без дела не сидит…

А ты до сей поры еще живой, р-ра, странно! Не вздернули тебя, как обещали, даже в мешок — и то не нарядили. Но это, конечно, не зря. Скорей всего, это просто отсрочка. Наверное, у них тут что-нибудь такое приключилось, что им без тебя никак не обойтись. А кто ты для них? Ты колдун. Да, видно, так оно и есть. И ладно! Так что лежи, колдун, и не волнуйся, жди: придут они и вытащат тебя отсюда, и что прикажут, то и сделаешь. А что, разве не так? Ты ведь давно уже на все готов, ничем тебя не остановишь — ни логикой, ни совестью, ни…

Тьфу! Вай Кау говорил:

— Не бойся! Бояться нужно было в первый раз. А во второй и в третий это уже традиция, а традиции нужно соблюдать. Вот, скажем, я…

Р-ра! Подошли они! У люка возятся. И вот сейчас, и вот сейчас…

Открыли! Геза и Лихтан, а третий… как его?.. забыл. Геза склонился к люку и окликнул:

— Эй! Жив?

Рыжий в ответ только оскалился. Геза сказал:

— Лихтан!

Лихтан спустился вниз и развязал веревки. Рыжий вскочил, расправил кости, потянулся и тотчас же полез наверх. Лапы дрожали, в горле пересохло: вот, думалось, сейчас…

И вот он, твой заветный Остров — в каком-нибудь десятке лэ от корабля, не более, то есть совсем недалеко — а ничего на нем не рассмотреть! Он словно весь горит, сияет, светится, он словно и действительно из золота, высокий и отвесный столб в сто или даже больше ростов!..

А смотреть на него невозможно, слезятся глаза. Рыжий зажмурился и отвернулся. Геза сказал:

— Вот так-то, штурман. Нравится?

Рыжий пожал плечами. Геза опять сказал:

— А зря болтали, что магнитный. Откуда быть магниту? Он ведь не железный! — и тут же толкнул Рыжего в плечо: — Пошли!

— Куда?

— В каюту. К адмиралу. Пошли, я говорю!

Пошли. Да, так оно и есть, злобно подумал Рыжий, это Вай Кау все устроил. Сперва прикинулся слепым, потом ушел как будто бы на переговоры, а сам тем временем уже все для себя решил, предал тебя! А ты, глупец…

Тьфу! Пропади оно все пропадом! Взошли на ют, опять спустились вниз по трапу, Геза с услужливым поклоном открыл дверь в каюту, Рыжий вошел в нее…

Р-ра! Р-ра! Вот уж чего не ожидал — Базей, закинув стопу за стопу, сидел в просторном адмиральском кресле и курил, пускал дым кольцами. И был на нем серебряный жилет, в ухе серьга, на шее полосатый шарф, даже очки — и те надел. Вот только стекла из них выдавил. Рыжий сглотнул слюну, зажмурился, опять открыл глаза — видение не исчезало. Мало того:

— Ну, как? — нагло спросил Базей. — Смотрюсь?

Рыжий не смог ответить. Базей самодовольно облизнулся и сказал:

— Ты чем-то опечален? Нет? Тогда садись. Там, прямо у двери. А то еще натопчешь!

Рыжий не спорил, сел на табурет. Базей опять заговорил:

— А повезло тебе! Вот, жив, здоров. А Вай еще вчера ушел на корм. Да-да! Он думал всех нас одурачить, прикинулся слепым. Но Океану что слепой, что зрячий — безразлично. Ему что нужно? Уважение. Вот мы Океан и уважили — мы ему адмирала на корм запустили. И сразу что? Да, угадал. И сразу свет на горизонте. Ну, каково?