Виктория Абзалова - К вопросу о добре и зле

Однако ему это было не просто безразлично, — он вообще об этом не знал.

— Неужели они так его боятся? — мрачно спросила Гейне, глядя, как четверо слуг осторожно на носилках выносят во двор главного виновника всех треволнений, в очередной раз опоенного сонным, перед тем как продолжить путь.

— Разве для этого у них нет оснований? И это лучше, чем обычная клетка, — отозвался Райнарт, вскакивая в седло.

Мелигейна скривилась так, как будто ее тошнило. Не то что бы она прониклась к павшему господину Башни безусловной симпатией, но отдавала должное достоинству, с которым он держался, да и от порывов сострадания при виде сложенных на груди скованных рук избавиться было трудно. Зато Райнарт не переставал ее удивлять: каждый раз, как она приходила к выводу, что знает чего от него можно ожидать, — открывалась новая неожиданная сторона его характера, так что едва ли не каждый его поступок оставался сюрпризом. Не хватало только Алагерды, отбывшей почти сразу после разговора с Рандольфом тем же способом, каким и прибыла в Кайр Грейв.

Из них двоих Райнарт все же был под арестом, чему правда не протестовал и не сопротивлялся, отдавая оружие. Отсутствие меча за плечом, раздражало больше Гейне, чем его самого. Им не препятствовали держаться вместе, однако принцессе сразу намекнули на возможность взаимовыгодного сотрудничества.

Некоторое время лорд Рандольф держал ее при себе, начиная издалека:

— Прискорбно, милое дитя… простите за вольность обращение, но такому старику это простительно, — что вы оказались в этой труднейшей ситуации. Я понимаю ваши порывы, ваше доверие человеку, должному служить образцом доблести и чести, посланцем Света в наши смутные времена… Увы, вы видите, что для победы над Тьмой необходим не только меч, но и твердость сердца. Страшнее всего не тот враг, которого ненавидишь, а тот который может вызывать любовь. И потому этот человек особенно опасен. Да, именно сейчас, и вы с Райнартом лучший тому пример. Чары, которыми вас опутали столь тонки и неуловимы, что снять их трудно, даже для всех магов Совета вместе. Вас заманили в ловушку с помощью самых прекрасных свойств души: благородства, стремления к справедливости, сострадательности… Наш враг сейчас уязвим и потому прибегнул к такому хитрому средству, тогда как — вспомните историю — он не отличался столь кротким нравом, когда был в силе.

Маг говорил что-то еще, а Гейне мерно кивала в такт его пространной речи, но вдруг произнесла, воспользовавшись паузой:

— Я помню хроники, но ведь любая война жестока сама по себе…

Рандольф даже подскочил в седле, в котором держался отнюдь не как дряхлый старец:

— Послушайте себя! Вы только подтверждаете мою правоту! По его приказу жгли пленных магов!.. Пусть так. Оставим войну, но как вы можете отрицать, что он — бандит и убийца? Вы должны были видеть его татуировку, которую он, уже став хозяином Башни, даже не удосужился свести, видимо гордясь своими достижениями…

Если не видели, то можете убедиться…

Представив, как она на пару с Рандольфом осматривает тело пленного темного, Гейне всю передернуло. А Рандольф говорил и говорил, словно опутывая ее паутиной.

— Это вы уже не можете оправдать законами военного времени! Как принцесса, правительница, вы должны знать какого сорта такие люди… Да возможно ли их вообще назвать людьми!

Затем глава Совета переходил к ее собственной судьбе, описывая возможности возвращения в Танкарель, тем более, что все злоумышлявшие против нее лица уже выявлены и понесли соответствующую кару… Все грязные сплетни о ее достойном предке и о ней самой — их происки, и с помощь магов она быстро вернет себе законное место. А замужество с подходящим достойным…

И тут Гейне как будто очнулась.

— Как я понимаю, господин Райнарт уже не входит в число претендентов на мою руку? — невинно поинтересовалась она, оглядываясь на хмурого героя.

— Боюсь, что господин Райнарт не годится на роль короля, — мягко начал Рандольф.

— В таком случае, обсуждать больше нечего.

Дело было даже не во влечении, влюбленности если хотите, но в твердой уверенности, что любой иной ответ будет просто предательством. Наверное, именно в этот момент она окончательно осознала, что и ей обратной дороги нет. Ведь для того, что бы вернуть себе трон, ей пришлось бы вначале переступить через все происшедшее за последние полгода, через себя.

Когда вечером она подсела к Райнарту, то с облегчением поняла ему ничего объяснять не надо было. Он только молча обнял принцессу, устало опустившую голову ему на плечо, и прикрыл плащом.