Илья Новак - Книга дракона (сборник)

– К нему не успеем. Все, не могу больше.

– Скоро догонят! – Слуга сел рядом, щурясь, вглядываясь в темноту. Пока что он не мог различить крылатых преследователей, но, скорее всего, они уже достигли палисадников.

– А если… – Толстяк полуобернулся и махнул рукой в сторону горы… – Если попросить помощи у Гулгора?

– Думаешь? – Маг с сомнением покачал головой. – Но где он спрячет нас? Да и не успеваем мы туда.

– Все равно побежали! – Слуга привстал.

– Нет, погоди. Нам не дадут добраться до горы. Но вообще-то… вообще-то, есть другой способ.

– Какой?

– Мне трудно объяснить тебе. Но, возможно… – Старик задумчиво ковырнул песок ногой и встал. – Да, сейчас это единственное, что может спасти нас.

Крылатые убийцы летели зигзагами низко над землей. Маленькие глаза, не моргая, смотрели вниз; они различали каждый дом, каждый огород, каждую грядку на огороде, каждый побег на грядке, каждого жучка на побеге.

Они смотрели очень внимательно, потому что тот, кто отправил их в погоню, был безумцем, способным, в случае неудачи, сотворить что угодно даже с ними, своими верными слугами.

Убийцы пересекли границу пустыни и опустились еще ниже, описывая круги над барханами. Беглецов не было. Преследователи не могли различить их среди песка.

Тогда они поднялись выше и разлетелись, чтобы охватить все пространство до одинокой горы.

Даже с такой высоты убийцы различали каждую песчинку в пустыне.

Во все стороны тянулись барханы – и не единой фигуры среди них.

Они достигли склона одинокой горы и стали возвращаться. Сильные крылья рассекали воздух. Узкие ноздри раздувались. Длинные тени то и дело проносились на фоне бледно-зеленой луны.

Беглецов не было, но убийцы не прекращали поиски.

Их крылья не знали усталости.

Их глаза смотрели не моргая.

В их маленьких мозгах зарождалась паника.

Они смотрели так пристально, как не смотрели никогда в жизни.

И не видели.

Не видели.

Не видели.

Наступила ночь. Погода стояла ужасная – плохой хозяин собаку на улицу не выгонит. Хотя ее никто и не гнал, она сама убежала.

Препротивнейший криволапый песик по имени Нобби, обжора и лентяй с самодовольной мордой, жил в большом доме, принадлежащем господину Шлапу, самому богатому человеку города. Супруга его, госпожа Шлап, любила животных куда больше людей: в доме обитали еще три кота, пять кошек, морские свинки, бульдог и чета хомячков с двадцатью тремя своими отпрысками.

За всей живностью следил парнишка по имени Эб Эбвин. Сейчас он, запахнувшись в пальто и нахлобучив шапку на лоб, брел сквозь пургу, иногда громко выкрикивая:

– Нобби! Нобби, ты где, дурачок?

Дурачок не отзывался. Вообще-то Эб предпочел бы назвать пса «негодяем», что он однажды случайно и сделал в присутствии хозяйки. И получил от нее страшный нагоняй. Подобные слова недопустимы в приличном обществе! – заявила госпожа Шлап. И даже если песик слегка балуется , то самые ругательные слова, которые к нему можно применять, – это «дурачок» или «шалун».

Ветер дул порывами, свистел, бросал в лицо Эба колкую снежную крупу. Темнота кругом, на много миль окрест – ни огонька. Лишь в стоящем на вершине холма большом доме Шлапов светилось окно спальни, где хозяйка металась из угла в угол, заламывая руки в ожидании, когда же найдут ее дорогого Ноббика.

Самое неприятное время года – еще не так холодно, чтобы снег одеялом укрыл землю, но уже и не так тепло, чтобы он совсем растаял. Темно-коричневые проплешины сменялись покрытыми тонкой корочкой лужами, куда Эб то и дело проваливался. Старые сапоги его промокли, холод пробирался под пальто.

– Нобби! – опять закричал Эб, почти с ненавистью глядя на дом Шлапов. Холодными вечерами дурачок Нобби любил устроиться на атласных подушках софы, что стояла возле большого камина в зале второго этажа, и дремать там, иногда брюзгливо порыкивая на тех, кто пытался приблизиться к нему. На всех, за исключением своей повелительницы, госпожи Шлап, у которой он был любимцем. Госпожа, перед тем как лечь, всегда приходила к Нобби, желала ему спокойной ночи и нежно чмокала в слюнявую мордочку. Этим вечером, не обнаружив пса на привычном месте, она подняла большой тарарам. Разбудили слуг, обыскали весь дом – Нобби исчез. Он не в первый раз убегал, и, как обычно, во всем обвинили Эбвина. Вот так и получилось, что теперь он брел сквозь пургу по склону холма на окраине города, вместо того чтобы лежать в своей постели.