Дэйв Дункан - Мать Лжи

На противоположном берегу реки Фабия насчитала четыре крупных пожара, а ведь это только половина города. Какой невероятный день! Он начался в Монтеголе, потом они въехали в Селебру через Ворота Кипарисов, затем состоялась тайная встреча с матерью Кавотти, а позднее с юстициарием; вскоре они узнали о смерти Пьеро. Фабия и Дантио прошли по Дороге Пантеона, по улице Ювелиров и по другим знаменитым улицам города, о которых ей рассказывал Дантио во время путешествия через Границу. Она восхищалась великолепными зданиями, каких не найдешь ни в Скьяре, ни в Косорде. Многие к утру сгорят в пожарах. Оставалось надеяться, что дождь помешает распространению огня. Это был День Возвращения Потерянных Детей. День Смерти Дожа Пьеро. Нет, пожалуй, в историю он войдет как День Падения Стралга.

Слуги пытались освободить зал. Один из них обратился к ней:

— Девушка, вам нельзя здесь находиться.

Она объяснила ему, кто она такая. Слуга упал на колени и принялся, заикаясь, просить прощения. Фабия вернулась к трону, где по-прежнему сидел Дантио, а рядом стояла Оливия. Их окружали разные люди — немолодые веристы, жрецы, дворцовые чиновники в черных траурных одеяниях. Голос Куарина отдавала приказы. Все беспрекословно ей повиновались.

Постепенно в зале установился порядок. Слуги принесли новое черное покрывало для катафалка и стулья для Дантио и Оливии.

— Голос! — рявкнул старый Джиали. — Что здесь происходит?

— Прошу вас, займите места, милорды, — сказала Куарина. — Я все объясню.

Фабия сообразила, что сейчас начнется заседание Совета. Слуги расставляли стулья в форме подковы так, чтобы все старейшины могли сесть лицом к катафалку. Они принесли высокие серебряные канделябры и зажгли свечи, разогнав мрак. Восемнадцать стульев и одно кресло? Да, Куарина собрала Совет. Проклятие Ксаран! Фабия не ожидала, что это произойдет так скоро. Она еще не готова!

Дородный герольд провозгласил:

— Милорды и леди!

Все посторонние начали расходиться, а старейшины принялись занимать свои места. Стулья, расставленные двумя рядами в форме подковы, были обращены к ее концам, куда и направились Дантио с Оливией. Очевидно, четыре первых стула предназначались для семьи, поэтому Фабия поспешила к ним присоединиться. Она села рядом с матерью, а через мгновение возле нее устроился Орлад и закрыл лицо руками.

— Мне очень жаль, что Ваэльс погиб, — прошептала Фабия. — Он был замечательным человеком и великим Героем.

Орлад не обратил на ее слова никакого внимания. В его жизни было так мало любви! И теперь ему кажется, будто боги отвернулись от него в миг победы.

Дворцовые чиновники продолжали тихонько спорить из-за мест в заднем ряду. За спиной Голоса Куарины, скрестив ноги, уселись на полу писари и принялись торопливо раскладывать таблички и перья. Она не стала их ждать.

— Почтенные старейшины, властью, данной мне обычаями и должностью юстициария, я объявляю Совет открытым. Здесь собралось пятнадцать старейшин. Поскольку в Совете восемнадцать человек, то голоса десяти из вас определят большинство.

— Протестую! — Крупный старик вскочил на ноги, его лицо пылало от гнева.

— Лорд Джордано Джиали?

— Нельзя проводить Совет без дожа! Исключение составляют лишь те случаи, когда следует выбрать нового дожа, а подобные Советы проводятся только на следующий день после похорон…

— Ваш протест отклоняется. Я могу привести не менее девяти примеров, когда выборы проводились в день смерти дожа и даже до его смерти. Город в огне, на улицах идет сражение, неотомщенный труп лорда крови лежит у вас за спиной, вражеская армия рыщет за стенами дворца. Нам нужен дож!

Она с угрозой оглядела пятнадцать советников — двенадцать мужчин и трех женщин. Веристы вывели всех зрителей за колонны и сами покинули зал. Фабия перехватила взгляд Берлис Спирно-Кавотти, и обе пожали плечами. Сегодня утром они не успели обсудить возможность досрочных выборов. Что ж, придется импровизировать.

— А теперь, — продолжала Куарина, когда Джордано сел, — я напоминаю собравшимся, что по обычаям Селебры новым дожем выбирают мужчину, старшего родственника умершего дожа, вплоть до троюродного брата, за исключением двух случаев, когда были избраны родственницы-женщины, мужья которых стали дожами. Кроме того, по обычаю, дож перед смертью называет преемника, которого он рекомендует старейшинам. И хотя его голос официально считается за один, известно лишь пять случаев, когда Совет проголосовал иначе.