Беркем Атоми: Чиста пацанская сказка - 2

Сунувшись в зал, Давила принял неторопливо-снисходительный вид и объявил Отцу, что к нему «человек там какой-то», тут же дернувшись всем телом — по спине ножевыми ударами раздались легкие, но требовательные хлопки. Несколько более резво, нежели допускала гордость (все равно никто не заметил), Давила освободил путь, с облегчением занимая остывшее место за широким столом. Точно — все недогрызанные мослы растащили соседи; кружка тоже пуста. Отойдешь тут на пять минут…

К облегчению Марата визит пришелся на разгар обеда — Ку-Тагбаш с пристяжью метали обильную бациллу по какому-то одним им понятному поводу; все поводы хороши, когда в кладовых подплывает свежей кровью куча верблюжатины. Почему к облегчению — у Отцов Горного Народа было обыкновение встречать чужаков на высоком, в рост, Троне-стульчаке, нацеленном на откуда-то приволоченное каменное изваяние Крыла. Сие было призвано символизировать отношение Горного Народа к эльфам и всему, от них исходящему, а величина кучи, перманентно украшаюшей презренный символ — отражала неизбывное благосостояние и спокойную, уверенную в себе силу, выгодно отличающую предводителей Горного Народа от всех остальных. Надо прибавить, что, снисходительно полагая свою культуру общепринятым эталоном, тролли, желая обличить политику чужого лидера как проэльфячью, язвительно интересовались — куда девалось Крыло из-под Трона имярек? В случае, когда хотелось двусмысленно намекнуть на излишнюю осторожность правящих кругов, говаривали, что у них-де с-под Трона течет, а не падает… Увы, их не всегда правильно понимали. Впрочем, оставим эти малоэстетичные детали этнографам и вернемся к начавшейся аудиенции.

— Привет честнОй Основе! — грянул Марат от порога, отдавая должное традиции.

— И тебе привет, человек! — отозвался жующий Отец. — Присаживайся! Урони на кишку мясца с Горным Народом!

— Ты кое-че забыл, Могучий Отец. — занимая освобожденное помогальником место, проорал Марат.

Над столом тут же повисло недоумение — че это он? Вроде Ход соблюдаем…

— Не с Горным Народом, а с Самым Могучим И Великим Народом Из Всех Горных! — нагло подлизался человек.

Вождь восторженно заорал, пристяжь охотно поддержала, колотя по столу кружками. Человек малость сморщился — на уши неслабо давануло. Однако оно того стоило — лед, коли таковой и был, даже не сломан, но разнесен вдребезги.

— Мой старый кубок Человеку! — расчувствовавшись, прогремел Отец Горного Народа, утирая выбитые натужным ором слезы.

В углу загремело, и прислужник — впервые встреченный Маратом албасты, редчайшая горная нечисть, о существовании которой в природе до сих пор спорили в Низинах, подал ему оправленный в здорово разбодяженное серебро череп эльфа. Из бурдюка хлынула вонючая брага, катившая в этих горах за эль, и Марат тоскливо прикинул — литра два… Не, вечером не выйду. До утра бы на очке не просидеть…

Однако закинуться этим пойлом все же пришлось. Когда основа угомонилась, надо было вставать объявляться, и Марат решил пропихнуть всю тему разом — тосты проваливаются в голову тостуемым, минуя любые критические фильтры.

— Основа! Великий Отец Горного Народа! Я Марат Бугульма из Восьмого Микрорайона. Я имел Крыло в каждое из его вонючих перьев, и с великим удовольствием устроил бы каждому вонючему эльфу правку мозгов по кандагарски.

Не проходив срочной службы в составе ограниченного контингента, тролли не вполне догнали последнюю фразу, но все равно одобрительно оскалились и принялись делиться своими рецептами, пока Отец не рыкнул:

— А ну прижали метлы! Дайте человеку сказать.

— Основа и Отец! Вы нормальные пацаны, и это известно каждому, в том числе и в дальних краях, где вершину Основы не видать даже в хорошую погоду!

— Да уж не парафины… — самодовольно проурчал Отец, сделав знак расплывшимся в оскалах пристяжным, типа молчать, не перебивайте.

— Ход, заведенный Великим Кул-Тху, во многом держится на ваших сильных плечах и на мудрой башке Великого Ку-Тагбаша. И все, кто не подымает из грязи мерзость типа эльфячьих крыльев, кто не лижет их жирные зады, все равняются на вас, когда речь заходит о народе, для которого Ход — не звук пустой!

— Да! Ход для нас свят! — подтвердил Отец, обведя строгим взглядом подчиненных, притормаживаясь на некоторых, видимо, недавно отпоровших косяки.

— Братская помощь, особенно когда базар заходит за Всеобщее, никогда не заржавеет за вашим Великим Народом! — наклонил на себя тему Марат, внимательно мониторя выражение морды Великого Отца.