Виктор Кувшинов - Мир, которого нет

Ну а уж когда кто-то попадал на светящийся шар, его ждала воистину прекрасная картина. Яну не надо было закрывать глаза, чтобы представить, как это было волшебно и прекрасно, оказаться в мире, где все светилось изнутри. Он вспоминал непонятно чье ощущение восторга, когда впервые оказался среди светящегося леса под ночным небом. Не только сама земля немного светилась, но каждая травинка, ствол, и цветок мерцали мягким светом своей неповторимой окраски. Все это создавало неописуемую гармонию света. Среди этих светящихся джунглей, парков и лугов, летали столь же живописные светящиеся бабочки и птахи, самые впечатляющие из которых были пестрые райские птицы и золотые жар-птицы. Там же находились светящиеся дворцы и замки, в которых детвору угощали всевозможными вкуснятинами и крутили им мультики. Но самых любопытных, забиравшихся в дальние уголки такого дворца, иногда ждало разочарование: зайдя в очередную дверь, они вдруг оказывались снова внизу на внутренней поверхности сферы. Вниз можно было попасть, спрыгнув с этого светила и пролетев обратно захватывающий полет по воздуху, направляемый только силой мысли и желания.

Было и множество других миров, которые вспоминались Яну, и он рассказывал, о приключениях в воздухе, на земле и воде, происходивших не понятно с кем. Одной темы он не касался — детям, никогда не видевшим звезд, было трудно объяснить, что в других местах все небо может быть усеяно светящими точками, которые вполне могут оказаться солнцами обитаемых планет. Это вызывало трудности еще и потому, что Ян сам не мог вспомнить всего, и в его голове перемешались воспоминания о разных местах без какой-либо взаимосвязи между ними.

Так он и шел в полной темноте, через невидимый мир, смирившись с несправедливостью судьбы и победив гордыню смирением, не думая о пище и ночлеге.

И мир платил ему признательностью детей и сочувствием взрослых. Он понял, что в беззащитности есть огромная сила — она делает людей открытыми к тебе. Зная, что от тебя не нужно ждать беды, они прямо выражали все свое сочувствие и доброту, если были способны на таковую. Ян уже сбился со счета дням — может, прошел месяц, может два, как он вышел в свой путь, но он чувствовал, что его цель уже рядом. И еще Ян ощущал, что эта цель, что-то невозможно родное и близкое, и, что когда он достигнет ее, он все поймет, и тогда, наконец, закончатся его мучения…

Пиратша сидела в портовом кабаке и потягивала пиво из большой кружки. Дама эта была весьма неприглядна на вид, шириной мало уступая высоте, а высота у нее была немалая. Лицо, если его можно было так назвать, украшало несколько здоровенных и разноцветных бородавок. Нос картошкой, с пористой кожей-кожурой и чересчур густые черные брови не прибавляли красоты этой образине. А пучком собранные на затылке, чуть ли не просмоленные волосы, говорили о том, что их хозяйка меньше всего думала о своем внешнем виде. Однако, никто вокруг не осмеливался ей перечить или обсуждать ее внешность, уважая ее неоспоримые физические качества и крутой характер.

Сейчас пиратша просто отдыхала и думала о своем, смешивая мысли с пенистым напитком. Вдруг она почувствовала легкое касание в области… ну, скажем, бедра.

Ее рука мелькнула и, поймав то, что там было, шлепнула этим, посмевшим шарить в области… подвешенного к поясу кошелька, прямо по столу. Столь же мгновенно по столу грохнул внушительных размеров тесак, всего в каком-то миллиметре от пальцев, которые и занимались изысканиями у нее ниже пояса. Из-под ее подмышки раздался сдавленный всхлип ужаса, и пойманная рука безвольно обвисла. Пиратша вздохнула, пробормотав что-то вроде: "Лазают тут всякие сопляки!", обернулась и, ухватив «обидчика» за воротник, швырнула его на стул рядом с собой.

— Еще один засранец на мою душу! — утвердительно заключила она, глядя на плюгавенького типчика, безвольно развалившегося на сиденье и потихоньку приходящего в себя. — Ну что, допрыгался? — усмехнулась она, наблюдая за парнем, как сытый удав за мышью. — Да ты браток, наверно, не из здешних?

Парень, наконец, собрался с духом и затравленно ответил:

— Я… я не знаю вас, миледи,

— Нашел миледи. Если хочешь, можешь обращаться ко мне "тетушка Моа". Так меня называют здешние лоботрясы, хотя какая я им тетушка? Да что с ними поделаешь?

Как твое-то имя будет?

— Жигляй я — щипач. Был, если ты, тетушка Моа мне пальцы поотрубаешь, — безнадежно-упавшим голосом ответил хлипкий парень и грустно уставился на свои руки, каким-то чудом оставшиеся целыми.