Дэвид Геммел - Вечный ястреб

Высокий, пригожий собой, он держался теперь с природной самоуверенностью. Бегал он быстро, как ветер, из лука стрелял так себе, но копье метал лучше многих опытных воинов. Хорошо дрался на кулаках, не давая воли гневу, как учил его Касваллон, и блестяще владел мечом. Но в повседневной жизни, когда речь не шла о соревновании в каком-либо мастерстве, он нисколько не заносился, и его любили за это без всяких усилий с его стороны.

Фарленские мудрецы одобряли его и следили за его успехами с возрастающим интересом. Все это больно задевало Агвейна, который видел в Гаэлене будущего соперника.

Сын лорда-ловчего после памятной Охоты изменился больше всех остальных. Его воспитывали в сознании собственного превосходства, в уверенности, что он пойдет по стопам отца. Все это так и осталось при нем, не считая одной малости: Агвейн стал подозревать, что Гаэлен в чем-то превосходит его. Раньше он за одно это возненавидел бы чужака, но бой со зверем отнял у него право на ненависть.

На своих первых Играх они оба участвовали в пятимильном пробеге, где заняли девятое и десятое место — Гаэлен опередил Агвейна на сорок шагов.

Камбил пришел в бешенство.

— Он бегает лучше, отец, вот и все, — оправдывался Агвейн, утирая пот полотенцем.

— Значит, надо было тебе упражняться побольше. Не позволяй ему побить тебя еще раз.

Пораженный Агвейн впервые увидел отца в новом свете и ответил:

— Я постараюсь.

Лейн и Гвалчмай, к восторгу молодежи, оба дошли до финала: Лейн в метании копья, Гвалчмай в стрельбе из лука. Лейн занял третье место, оттеснив на четвертое прошлогоднего победителя из Лоды. Гвалчмай стал последним из восьмерых, но не слишком печалился, собираясь к следующим Играм подрасти, окрепнуть и вновь попытать счастья. Один Леннокс был горько разочарован: недостаточно зажившая рука лишила его возможности поднять Ворл.

Лето сменилось осенью, и в горы пришла зима.

Касваллон с Гаэленом кидали вилами сено скоту и ходили откапывать овец из сугробов. В это тяжелое для всех кланов время Гаэлен продолжал учиться у Касваллона, а тот охотно делился всем, что знал сам.

Зимой самое главное не потеть, говорил он, когда они однажды попали в метель. Пот под одеждой превращается в лед, и человек может замерзнуть до смерти в считанные минуты. Двигаться надо медленно, но уверенно, а лагерь разбивать задолго до темноты.

В тот день Касваллон пригнул четыре молодые сосенки, связал их вместе и под хвойным навесом разжег костер. Густо сыпавший снег ложился вокруг белыми стенами. От костра они покрывались ледком, и путникам внутри было тепло и уютно.

— Пусть буря работает на тебя. — Касваллон, скинув овчинный полушубок, сидел голый до пояса. — Ты тоже разденься.

— Холодно же, — возразил Гаэлен, потирая озябшие руки.

— Верхняя одежда держит тепло внутри, но и снаружи не пропускает. Снимай куртку.

Гаэлен послушался и расплылся в улыбке, ощутив, насколько тепло в снежной хижине.

— О чем задумался? — спросил Касваллон, видя, как парень трет глаза и шрам на щеке.

— О королеве. Она обещала, что снова вернется к нам.

— Она мертва, Гаэлен. Мертва и лежит в могиле.

— Знаю, но она говорила очень уверенно. Хотел бы я знать, кто она была.

— Думаю, что в своем времени она была великой правительницей. — Они помолчали, и Касваллон сказал: — До меня дошли слухи о тебе и о Диве.

При упоминании сестры Агвейна Гаэлен покраснел до ушей.

Касваллон встрепенулся:

— Значит, это не просто слухи?

— Пустяки, — стал отпираться юноша. — Мы с ней почти и не разговариваем. А когда случается поговорить, язык у меня заплетается и рост уменьшается футов до трех.

— Так все плохо?

— Да просто я… — Гаэлен взглянул на обратившегося в слух Касваллона и фыркнул: — Все бы тебе насмехаться.

— Я не из тех, кто способен смеяться над первой любовью.

— Какая там любовь. Да хоть бы я и влюбился, Камбил меня все равно к дочери не подпустит.

— Об этом не беспокойся. Камбил много чего боится, но если Дива захочет тебя, он спорить не станет. Правда, о женитьбе тебе пока задумываться рано. Потерпи еще год.

— Я и не думаю. Ни о женитьбе, ни о любви. Может же человеку просто нравиться девушка.

— Может, — подтвердил Касваллон. — Мэг мне с первого взгляда понравилась.

— Это совсем не одно и то же.

— Из вас славная пара получится.

— Ну, довольно. Я спать хочу. — Гаэлен улегся, но Касваллон по-прежнему сидел и смотрел на него. — Она такая высокая, — заулыбался парень. — Для девушки то есть.