Дэвид Геммел - Вечный ястреб

Касваллон слушал Леофаса с тяжелым сердцем, но не мог опровергнуть ни единого обвинения.

— Для начала хочу сказать вот что: все это правда, но злого умысла у меня никогда не было. Ты говоришь — кукушка, но ведь мужчина иногда поддается себялюбивым желаниям и оправдывает себя тем, что дарит кому-то немного счастья. Я извлек уроки из прошлых ошибок и своей жене ни разу не изменял. И о набегах я не жалею, потому что получил от них много радости. Моим подражателям остается пенять на себя, ведь я не меньше их рисковал. Да и не краду я больше скот, это тоже в прошлом. К тебе я пришел из-за аэниров. Я не ищу ни твоей дружбы, ни твоего одобрения, но аэниры — убийцы, и скоро они начнут войну с кланами.

— Лорд-ловчий у нас Камбил. Ты уже говорил с ним?

— Сам знаешь, что нет. Не говорил и не стану. Если я скажу Камбилу, что овцы едят траву, он начнет кормить их говядиной.

— Твоя правда, — кивнул Леофас. — И насчет аэниров я с тобой тоже согласен, но Камбил думает по-другому. Он хочет с ними торговать и пригласил аэнирского капитана посмотреть Охоту.

— Камбил не видел взятия Атериса.

— Зато ты видел — и очень после этого изменился.

— Не отрицаю.

— Как дела у парнишки, которого ты к себе взял?

— Хорошо. Твои ребята, кажется, его выручили, хотя он об этом говорить не желает.

— Они тоже, но я слышал об этом. Они молодцы. Лейн не дал Агвейну тронуть твоего, а Леннокс поддержал брата. Мне есть чем гордиться, нелегко ведь детей без матери вырастить.

— Они тебе делают честь.

— А Гаэлен тебе. Один против всех вышел, не побоялся.

— Этим он обязан себе одному. А ты? Готов выступить на совете против Камбила?

— Если дело касается аэниров, то да.

— Тогда я не стану больше занимать твое время.

— Ты даже эль не допил. Посиди еще. Гости ко мне не часто заходят.

Они сидели еще около часа, пили эль и беседовали. Касваллон подумал, что Леофасу, должно быть, одиноко живется: жена у него умерла шесть лет назад, а другой он так и не взял. После кончины Падриса он не захотел быть лордом-ловчим, сказав, что здесь нужен человек помоложе — но в совете по-прежнему заседал, и к нему прислушивались.

— Как по-твоему, сколько времени у нас до вторжения? — спросил он. Его глаза оставались ясными, несмотря на выпитый эль.

Касваллон в отличие от него сильно отяжелел.

— Год или два, но я могу ошибаться.

— Нет, я того же мнения. Война на равнинах еще не окончена, не все города сдались.

— Нам нужно составить какой-то план. Эту долину оборонять невозможно.

— Найди Талиесена, — посоветовал Леофас. — Знаю, от этих друидов волосы дыбом встают, но он мудр и знает, что делается за пределами Друина.

Два месяца Касваллон водил Гаэлена с собой на охоту, знакомил с горами и с повадками разных зверей. Учил его борьбе, кулачному бою, учил уворачиваться от ударов и отвечать на них. Уроки не обходились без боли, а Гаэлен легко впадал в гнев. Касваллон убеждал его не давать волю ярости и сохранять хладнокровие.

— Гнев придает человеку сил, но может и погубить, — говорил горец, сидя с Гаэленом на склоне холма, под которым стоял их дом. — Когда бьешься, не горячись. Думай руками. Каждый твой удар для тебя должен быть не менее неожиданным, чем для противника. Обвяжи руки, и посмотрим, хорошо ли ты понял.

Оба начали кружить, не сводя глаз друг с друга. Касваллон сделал выпад левой в лицо Гаэлену, тот закрылся и выбросил правую. Касваллон отклонился назад и левой припечатал противника в челюсть. Гаэлен грохнулся и тут же вскочил, сверкая глазами. Касваллон встретил его поперечным правым, но Гаэлен пригнулся и повалил учителя метким ударом снизу.

— Молодец, — потирая челюсть, сказал Касваллон. — Хорошо стал двигаться, даже чересчур хорошо. — Он протянул руку, и Гаэлен помог ему встать. — Посидим малость, а то голова кругом идет. Мне сдается, ты все зубы мне расшатал.

— Извини.

— Ничего, — засмеялся горец. — Вот видишь, ты вложил свой гнев в кулаки, и все у тебя получилось. — Они уселись в тени, под вязом.

— Я давно хотел спросить тебя кое о чем, — сказал Гаэлен. — Насчет куста, в котором ты меня спрятал от аэниров.

— Что ж, хорошее было укрытие.

— Да нет же. Он стоял на виду. Заглянув туда, они бы точно меня нашли.

— В том-то и суть. В пылу атаки они двигались и думали быстро. Понимаешь? Поляну они оглядели наспех, а куст, как ты говоришь, стоял на самом виду. Последнее место, где человек стал бы прятаться — так решили они и больше не обращали на куст внимания. Стало быть, лучшего укрытия и придумать нельзя.