Питер Бигл - Тихий уголок

– Тогда будем сидеть в темноте, – сказала Лора. – Сидеть и ждать.

– Чего ждать? Ничто не придёт. Боже мой, да мы целую жизнь провели в ожидании – и ты, и я. С чего бы чему-нибудь прийти к нам теперь, если оно раньше не приходило? Существует только это, только этот жалкий набросок любви, который удержит нас от бессмертия ещё некоторое время. Ты готова стать мудрой, Лора? Я – нет. Я бы скорее ещё день полюбил, а затем стал мудрым, даже если любовь только и значит, что говорить: «Я люблю тебя», как я сейчас говорю.

Воробей спорхнул откуда-то и приземлился на стене. Лора протянула руку, чтобы погладить его пёрышки, а когда рука прошла сквозь птичку, попыталась снова. Девушка совершала это бесполезное движение опять и опять, пока птичка не улетела.

– Это – всё, на что мы можем рассчитывать, – сказала Лора. – На таких условиях нам хоть что-то достанется.

– Вот и всё, что есть. Вот и всё, что когда-либо было.

– И я бы сразу согласилась, – сказала Лора, – пока я была жива. Если бы меня любил мужчина, я бы себя уговорила его полюбить, и некоторое время спустя я бы его очень серьезно любила. Теперь я не могу этого сделать, Майкл, это глупо звучит даже для меня и по-идиотски гордо, но я не полюблю тебя только потому, что я тебе нужна. Я хочу, чтобы ты любил женщину пусть лишь то недолгое время, что нам отпущено, но надо, чтобы она была Лорой. Я понимаю, немного поздно ставить такое условие, но я не буду любима только потому, что, глядя на меня, ты видишь смерть у меня за плечами.

– Тогда почему ты пыталась заставить того каменного мальчика полюбить тебя, оттого что он был одинок? – насмешливо спросил Майкл. – Почему ты ему сказала, что у него нет никого, кроме тебя?

Он снова увидел, как быстро и болезненно дрогнул её образ, прежде он видел это раз или два, но не вспомнил.

– Это – другое дело. Я не хотела, чтобы он меня полюбил. Я хотела, чтобы он поговорил со мной и попросил меня побыть с ним немного. Но я хотела быть ему нужна.

– Вся любовь – это зарифмованная нужда, – сказал Майкл. – Ты мне нужна. Ты была мне нужна, когда я был жив. Где же, чёрт возьми, ты пропадала? И теперь ты мне нужна, и ты здесь, и я тебя люблю. Я самоуверен, как бедный ненасытный Гарри. Я хочу делать тебе подарки и смотреть, как ты им радуешься, а это уже предел самоуверенности. Я не могу с тобой торговаться, Лора. Я оставил дома все свои зеркала и бусы. И всё, что я могу тебе дать – это моё желание. Я приму всё, что ты сможешь мне дать, и я буду доволен. Я люблю тебя, Лора.

– Я тебя тоже люблю, – сказала Лора. – Теперь споем вместе наш дуэт?

– Нет. Ничего не меняется.

Она придвинулась ближе к нему, и мука в её серых глазах и уголках мудрого рта была, словно рыболовные крючки, вонзившиеся ему в душу.

– Да, я люблю тебя, Майкл. Но я хотела бы, чтобы я могла полюбить тебя так, как желала. Когда всё таково, каково есть, я ничего не могу тебе дать. Я могу только принимать от тебя, а за это я себя скоро возненавижу.

– Не уносись прочь, – попросил Майкл. – Люби меня до тех пор, пока я тебе нужен. Именно так любят друг друга люди.

– Но это вовсе не так, как я хотела любить. Для меня любовь – это отдавать то, что в состоянии отдать человеку, которого любишь. Я не могу тебя даже коснуться, Майкл, а я хотела бы иметь такую возможность. Я хотела бы, чтобы нам с тобой можно было спать. Я хотела бы сделать тебе приятное.

Майкл ухмыльнулся ей.

– А теперь ты вроде как и не должна подобным образом рассуждать. Ты, вроде как, должна быть чистым духом, который не тревожит желания испорченной плоти. Идея в том, чтобы избавиться от всего телесного настолько, что ты теперь можешь свободно медитировать, и тебя не станут постоянно звать к телефону. Будь как пламя, Лора, как неяркое синее пламя.

– Довольно скоро я такой и буду, – сказала Лора. – Что же мы станем делать потом, во время того короткого «навеки», которое у нас есть? Как нам любить друг друга? Как нам жить вместе и делать друг друга счастливыми?

– Я даже и не знаю, – ответил Майкл. – Думаю, нам надо оставаться вместе и не уноситься слишком далеко друг от друга. Не так уж и много мы можем сделать для себя или один для другого, Лора. Разве что быть влюблёнными, потому что это немного лучше, чем влюблёнными не быть. Тебя это пугает?

– А разве мертвец может испугаться? Даже влюблённый мертвец.

– Они более уязвимы. Кто угодно более уязвим в любви или в колее, или что там из этого ещё получится.

– Что меня немного пугает, – сказала Лора, – это то, что меня узнают. Мы собираемся хорошо узнать друг друга, пока не потеряли почву под ногами, любовь моя. Я частенько думала, как было бы чудесно, если бы люди просто могли поднимать крышки над своими душами и позволять другим туда заглядывать, вместо того, чтобы доверяться словам. Теперь я не так уверена. Я сомневаюсь, полюбишь ли ты меня, если узнаешь.