А. Котенко - Странник удачи

Рэтти вовсю обнимала Сорро, а пьяный разбойник называл штурмана моим именем и гладил по голове. Смотреть на это всем было весело, и Сунна с Кани по-доброму смеялись над ничего не соображающей парочкой. Только меня подобные забавы не веселили. Карсная Бандана всегда был нежен только со мной, и мне очень не хотелось, чтобы мое место заняла пусть даже очень хорошая, но другая женщина. Сколько бы я ни пыталась оттащить штурмана от разбойника, у меня ничего не получилось. По уши влюбленная в него девушка не желала спать в другом углу каюты.

Когда мне наскучила эта пьяная компания, я решила спуститься в трюм, в дальнюю комнату.

Свечу я зажигать не стала. Нет, не от того, что боялась прожечь дыру в корабле, а просто в свете не было надобности. Я подошла к саркофагу, где, скрестив руки на груди, спал последыш Шамсхайят.

Он существовал в таком виде уже больше тысячи лет. Но не усталость парня интересовала меня. Я аккуратно прикоснулась к холодному туго забинтованному запястью.

Бинты на лице мумии зашевелились, и вскоре на меня смотрел страшный черный глаз. А потом и второй.

— Привет, Шамс. Ты один у нас трезвый остался. Давай поболтаем?

— А о чем? — лениво протянул он, медленно поднимаясь из саркофага.

— Например, о тебе. Почему ты считаешься талисманом Джанубтераб? Почему с твоей кончиной настанет конец и твоей родине?

Если бы у мумии могли быть хоть какие-то эмоции, клянусь, сейчас бы Шамсхайят скорчил кислую гримасу: «Опять вы за старое». Но, увы, забинтованная физиономия не выражала ни единого чувства, и только в интонации мумии я уловила нотки обиды.

— Придумали все это. Им-то, может, и спокойно так жить. А мне противно. Воскрешают меня каждые пятьдесят лет. А я лежу и думаю: когда же конец, когда я умру. И считаю. Минуты… часы… дни… годы…

— То есть, если ты умрешь, Шамсмадену не затопит морями.

— Если я умру, — изрек юный некогда правитель, — то мне до этого точно не будет дела. А я очень хочу умереть. Надоело это жалкое существование.

Я не могла не понять его эгоизма. Я вспомнила себя, сидящей в глубокой яме на острове Негара. Никогда мне не забыть тех страшных дней, когда я точно так же хотела уйти в мир иной и не мучиться. Но мне было уготовано всего лишь семь дней, а не тысяча лет с хвостиком. Я только представила себя проклятой на тысячелетия, и мне стало настолько жаль Шамсхайята, что возникло желание поскорее убить мумию. Например, для этого бы подошло огненное заклинание пирата Роджера. Он быстро и без хлопот мог уничтожить древнего наследника.

Лед Рэтти вряд ли помог бы. Это живого человека можно заморозить, а мертвец холода не чувствует… Попросить Сорро зарубить мумию. Да он не послушает. И Сунна не позволит так жестоко обойтись с семейной реликвией. Все же хорошо, что у нас в Нордэрде нет такой дурацкой традиции мумифицировать тела предков.

— А давай, Шамсхайят, не будем тебя воскрешать, когда придет пора.

— Ну и ждите пятьдесят лет. Десять дней назад обновили все заклинания. Будь проклят тот день, когда меня зарезали. Лучше бы я женился, детей воспитал, дожил до самой старости…

Так он умер молодым! Точно, я совсем позабыла.

— Знаешь, Шамс, — я взяла его за руку, и мне уже не было страшно, что мой собеседник — мумия древнего правителя, — я помогу тебе умереть, если ты этого хочешь. И похороню надлежащим образом. Только… — тут я замялась.

Мне не хотелось выступать в роли убийцы. Но условия я придумать не могла.

— Лика, — вломился вдруг в каюту мумии разбойник.

Таким пьяным я его не видела даже после пребывания в Фонку. Он еле держался на ногах, за поясом у него была заткнута бутылка рома, а под ногами маячила заплетающаяся в четырех лапах Ню.

— Прогуляемся до озера?

Мне стало поистине страшно. Я испугалась живого человека, а не мертвеца. Мне показалось, что Сорро, каким бы добрым он ко мне ни был последний месяц, спьяну мог сотворить со мной что угодно.

— Прогуляемся до кроватки, — сощурившись, сказала я. — Ты поспишь, а потом сходим на озеро.

— Нет-нет…

Как жаль, что я не владею магией и не могу усыпить его. Что пьяному в голову стукнет, того не избежать.

— Что же, Шамс, поболтаем позже, — разочарованно сказала я, обнимая Сорро за талию.

Жизнь — сложная штука. Меня никогда не воспитывали для общения с нетрезвыми людьми. Меня всегда наставляли, что те, кто напивается, не достоин человеческого сострадания и даже прощения. Это теория. На практике выходило иначе. Отчего-то я до боли в душе жалела разбойника. Я понимала, почему он напился, но готова была устроить его отдых наилучшим образом. Собственноручно, без всякой прислуги и фрейлин. Ужас, в какие дебри завела жизнь принцессу. «Особа королевской крови должна уметь понимать простолюдин», — как-то сказал мне наставник. «Да, я их буду прекрасно понимать», — поклялась я в тот день. Нет, не понять человека, пока не прочувствуешь его душу. Когда Сорро залез на кладбище Хутана, он был мне не понятен, далек и не ведом. Сейчас свершилось чудо, и я готова была исполнять все прихоти этого разбойника с большой дороги.