Павел Корнев: Межсезонье (Сборник)

– Все путем. – Тот закинул на плечо АК-74 и, шагнув вбок, спрятал за спиной руку с вытащенным из кобуры ТТ. – Хозяева, открывайте! Патруль!

– Дорогу видишь? – немного расслабился я, невольно заражаясь уверенностью Кота, что особые неожиданности нам не грозят. Он товарищ тертый, гнильцу какую за версту чует. – Пусть это и сверток с основной, но народ ездит. И засветло не все успевают домой обернуться…

– Думаешь, на постой пускают? – понял мою мысль Ермолов.

– Не без этого, похоже…

– Открывайте, короче! – вновь рявкнул Кот и для убедительности приложил ногой по тяжелым доскам забора.

– Кто там? – Раздавшийся с той стороны ворот голос был дребезжащим, старческим и каким-то очень уж неуверенным. – Чего надо?

– Ты совсем глухой, что ли, дед? – озверел Кот. – Я ж битый час ору – Патруль!

– У нас все в порядке, – уже немного спокойней оповестил нас из-за забора так и не открывший ворота дедок.

– Безумно рад за вас, – не выдержал Петров. – И чтобы так оставалось и дальше…

– А бумаги у вас есть?

– Ты за кого нас принимаешь? За бухгалтеров? – подошел к воротам Виталик. – Открывай живо!

– Но…

– Открывай, будут тебе бумаги. – Заслышав скрежет вынимаемого из петлей бруса, Петров надавил, и створки ворот чуть-чуть разошлись. – Ну-ка, дед, иди сюда!

Ухваченный за рукав дедок и глазом моргнуть не успел, как очутился за забором в окружении вооруженных парней.

– Белые в деревне есть? – тут же огорошил его вопросом придвинувшийся сбоку Кот.

– Кто?!

– Бандиты.

– Нет. Говорю же – нормально все. Было… – Неведомо как успевший разглядеть нас старик в собачьей шубе до пят и мохнатой собачьей же шапке неожиданно успокоился. – Пока вы не появились.

– Читать умеешь? – сунул ему под нос удостоверение Петров.

– Грамотный, чай. – В отблеске заходящего солнца морщинистое лицо деда показалось желтым. – Патруль так Патруль. Спокойно у нас все.

– Это хорошо, что спокойно, – хлопнул его по плечу Виталик и забрал удостоверение. – Значит, здесь и заночуем.

– Виталь… – тихонько протянул подошедший к нам Стас. И чего ему неймется? Да, солнце еще толком не село, и до Елового вполне добраться засветло успеем, но смысл? Чтобы завтра с утра опять в какую-нибудь дыру загнали? Лучше уж выспаться по-человечески. Работа не волк.

– Проехали, – оборвал парня Петров. – Тебя как звать, дед?

– Иван Петрович.

– Хозяин?

– Хозяин.

– На ночь пустишь?

– Так вы ж все равно не уйдете. – Старик двинулся обратно к воротам.

– Не уйдем, – кивнул шагнувший вслед за ним Петров. – Народу много в доме?

– Сын с семьей, – обернулся к нам Иван Петрович. – Вот что: постелю вам в гостевой, и чтоб на хозяйскую половину ни шагу! Там дети малые, нечего их пугать.

– Заметано, – легко согласился Виталик и кивнул Коту на надворные постройки. – Иван Петрович, пес на цепи?

– На цепи.

– Туалет во дворе? – поежился так и не убравший ТТ в кобуру Кот.

– За баней. – Хозяин дома двинулся через двор. – На ночь ведро снега набрать можете, чтоб не бегать.

– Схожу, отолью, – заторопился Кот.

– Здесь жди, – придержал я сунувшегося было во двор Тополева.

– Чего еще?

– Сейчас парни все проверят, тогда и мы подтянемся. – Я сместился немного в сторону от ворот. – А то мало ли! Как говорит один мой приятель: «Вдруг еще обидится кто».

– Охота тебе задницу морозить, – недовольно проворчал Стас, но послушался. Ну да не маленький, сам понимать должен, что словить пулю или арбалетный болт можно даже в самой, казалось бы, безобидной ситуации.

Не ставшие дожидаться Кота парни зашли в дом, и уже через пару минут Шурик Ермолов выглянул из двери и засемафорил нам:

– Нормуль! Ворота запереть не забудьте.

– А ты боялся! – ухмыльнулся, задвигая брус, Тополь, но развивать тему не стал. И правильно сделал: после дневного маршрута настроение у меня было не очень. А если учесть, что особой сдержанностью я и в повседневной жизни в последнее время похвастаться не мог… М-да, как бы чего не вышло. И Стас-то парень неплохой. Не хотелось бы…

В небольшой прихожей оказалось не повернуться: у одной стены стоял непонятно зачем сюда вытащенный стол, во всю длину второй протянулась завешенная верхней одеждой вешалка. Направо – наглухо закрытая дверь в хозяйскую половину дома, прямо – в небольшую темную кладовку, налево – в гостевую комнату, к которой примыкала небольшая кухонька.

Обстановки по минимуму, сразу видно, для чужих людей приготовлено. В комнате три кровати, да тюфяки на полу, на кухне – придвинутый к окну стол, вокруг – пять деревянных табуретов. Один угол полностью занимала неоштукатуренная кирпичная печь, накрытая чугунной плитой. На приколоченной к стене полке выставлена посуда, у ржавой мойки приткнулся скособоченный буфет.