Алекс Гарридо - Акамие. В сердце роза

Но любви прекословить не умел. И сначала проводил ночи у Атарикиной ограды, пока, вспугнутый ночным сторожем, однажды не перелетел через кованые прутья (не позорить же девушку!) и не был привечен — сначала робко, вздохами и пугливыми взглядами, а уж потом и поцелуями, и жаркими объятиями — в маленькой, увитой зеленью беседке, украшении купеческого сада.

Обещал себе, что, пока не решится ввести новую жену в дом, пока не переговорит с купцом, и думать не будет о большем… И сам верил своим обещаниям. Но темны ночи в Аттане, а зимы холодны. И когда оказался в покоях Атарики, сделал то, чего не сделать не мог, он, Эртхиа. Если б она воспротивилась, ну хоть словечком, а он ведь подумал: от отца отказа не будет, успею с этим!

Но до сих пор не решился. И Атарика, умница, не торопила его: царя не торопят. Только вздыхала: а вдруг отец надумает отдать за другого? Эртхиа успокаивал: не бойся ничего. И не боялась.

— Что ты, радость! Никому не отдам, подожди немного еще. Вернусь из степи — пошлю сватов к твоему отцу. То-то ему радости будет. Она красивая хоть, жена твоего брата?

— Красивая, — ревниво прищурилась Атарика. Эртхиа засмеялся.

— У меня уже есть одна степнячка. И хватит.

Крепче обнял Атарику.

— Я ненадолго уезжаю. Вернусь — и сразу… Слышишь? Уже ничего не бойся. Не бойся ничего. Я знаю, ты боялась. Теперь все. И все будет хорошо.

Атарика пытливо посмотрела ему в глаза.

— А богиня не будет против?

Эртхиа отвел было взгляд, но приструнил себя.

— И ее не бойся. Ничего тебе не сделает. А другие примут как сестру. Радость, царица моя, каких сыновей ты мне родишь!

Атарика потянулась губами к его уху, будто хотела шепнуть, но заробела, поцеловала только.

— Скоро ты вернешься?

— Вот новая луна народится, а я уже здесь буду!

В кустах зашелестело, поспешные шаги приблизились к беседке. Атарика вздрогнула, прижалась к Эртхиа, но он отстранил ее, положил руку на меч.

— Атарика, доченька, — послышался тревожный голос, — госпожа, уходи скорей, сам хозяин сюда идет, звать государя обедать.

— Иду, няня!

Атарика прижалась щекой к щеке Эртхиа.

— Возвращайся скорее! — и порхнула из беседки, только кусты, прошелестев, сомкнулись за ней. О беде

Столб дыма на горизонте они увидели на пятый день пути, на закате. Дым был большой и стоял ровно посередине оснеженной каймы Хайрских гор. Как знал Эртхиа, именно в той стороне должно было располагаться нынешнее стойбище Черных Лисиц. На следующий день к обеду Эртхиа полагал быть уже там.

Он гневно обернулся к Атарику Элесчи.

— Видишь?! Если это из-за тебя, всей твоей крови не хватит залить огонь!

И ожег коня плетью. Обиженный Руш прянул, храпя и скаля зубы, Веселый рванулся за ним. Элесчи погнал своих коней следом. Через час или около того Эртхиа придержал коня. Нагнав его, Элесчи осмелился спорить:

— Государь, купцы на такое не пойдут!

— Отдышись, — остановил его Эртхиа. — Что это там такое?

— Там? — Элесчи пригляделся.

По дороге навстречу им мчался всадник. Когда он оказался ближе, Эртхиа разглядел на нем особую шапку и ярко-красную безрукавку, развевающуюся поверх кафтана.

— Гонец, — определил и Атарик.

— Подождем.

Останови попробуй гонца царской почты!

Загородили конями дорогу. Не сбавляя хода, гонец раскрутил над головой тяжелый бич. Гудел свинец в оконечнике, вспарывая воздух. Руш унес из-под удара, грудью в грудь ударил гонцова скакуна. Эртхиа подлым приемом, вздернув стремя, выкинул всадника из седла, как его самого когда-то спешил Дэнеш. Гонец прокатился по дороге, гася удар, вскочил на ноги, рванул меч из ножен.

— Царь, царь! — закричал Атарик, указывая на Эртхиа, сберегая гонца от смертной казни, неминуемой для всякого, обнажившего сталь против государя. Так ему и поверили! Тогда, по наитию, Атарик выпрыгнул из седла, бросился на колени под копыта Руша, пал лицом в утрамбованную караванами сухую землю.

— Спокойно, Гаменди, — узнав гонца, позвал его по имени Эртхиа. — Спрячь свой меч, пока я его не видел, — добавил он, поднимая глаза к небу.

Гаменди облизнул сухие губы, вдвинул меч, сглотнул — и опустился на колени.

— Государь…

— Все в порядке, ты выполнял свой долг и заслуживаешь награды, а не наказания. Раз уж я здесь, поведай мне скорее, с какой вестью ты торопился к подножию трона. Не касается ли она вот того? — Эртхиа махнул рукой в сторону дымного горизонта. Элесчи приподнял голову, ловя каждое слово гонца, не веря, но готовясь к худшему.