Марина Ефиминюк - Правила жестоких игр

Вздохнув, она присела на краешек дивана, и Филипп недовольно убрал ноги.

– Почему ты сегодня не поехал в институт? – Спросила женщина, ласково поглаживая сына по коленке.

Тот невольно отодвинулся, не отрывая взгляда от телевизора.

– Ты решила меня контролировать?

Аида растерялась, как всегда при разговоре с единственным чадом, слишком резким и взрослым. Иногда ей казалось, что Филипп уже родился ворчливым стариком, пропустив невероятным образом детство и юность. Женщина рассеянно огляделась, чувствуя себя незваной гостей на чужих посиделках. Взгляд упал на черную пасть камина, огороженную решеткой.

– А почему вы не зажгли камин? – Снова попыталась она склеить беседу.

– Здесь и так нормально. – Отозвался Филипп, в раздражении поджав губы.

В окно пялилась темнота, снова по стеклу струился едва утихший днем дождь, и бились ветки вишни. Красивое бра отбрасывало теплый желтый свет. Фотографии на каминной полке улыбались детскими счастливыми лицами. Пока у сына в двенадцать лет не вспыхнула сила, он был немного мягче.

– Но ведь сразу станет уютнее. – Не сдавалась Аида.

Сын скосил на нее васильковые глаза и так резко щелкнул пальцами, что женщина вздрогнула. В пустом без поленьев камине вспыхнул огонь. Пламя разрасталось устрашающе быстро, и от него шел жар. В небольшой комнате действительно стало нечем дышать.

– Довольна? – Тихо буркнул Филипп, переключая канал следующим щелчком.

Аида в смятении сжала пальцы, отчего с мальчишками никогда не получалось нормального семейного вечера? Эмиль проводил все дни в больнице, не отходя ни на шаг от умирающего отца.

Семья застыла в немом ожидании смерти ее свекра и заранее лебезила перед мужем Аиды, отцом Заккери. Эмиль являлся прямым наследником колдовской силы семьи. После смерти Хозяина Луки могущество ведьмаков Вестичей должно было перейти к нему, а после к одному из наследников.

Заккери сильно нервничал, выискивая доказательства собственной исключительности, ведь претендентов его возраста было еще двое: Максим и Елизавета. Правда, Лиза с головой окунулась в актерскую карьеру, играла главные роли в каких-то сериалах и круглые сутки торчала на съемочных площадках. Невозможное для молодой перспективной ведьмы поведение, но, к сожаленью, новое поколение плевать хотело на многовековые традиции.

Дверь в гостиную распахнулась резко и неожиданно, в комнату ворвалась хрупкая худенькая девочка, острая и угловатая, с длинными русыми волосами, невысокая даже для своих пятнадцати лет. Она не выглядела красавицей, а большие зеленые глаза смотрели на мир с враждебностью подростка. Ее семья, занимавшая северное крыло Гнезда, затаила дыхание в нетерпении, когда у малышки Снежаны вспыхнет сила и, наконец, преобразит неправильные черты лица.

Аида недовольно поджала губы, заслышав шаги ребенка еще со второго этажа. Может, женщина и являлась посредственной ведьмой, обладавшей лишь обостренным слухом и любовью к цветам, зато природа щедро наградила ее обычной человеческой проницательностью, и в этом ребенке Аида чувствовала непонятную ложь.

– Фил! Хочу тебе кое-что показать! – В семье секреты не задерживались, и все знали о недетском увлечении маленькой девочки сыном Аиды.

Филипп нехотя оторвал голову от подушки, но на лице заиграла теплая улыбка. Он как будто специально потворствовал чувствам девчонки, всегда любезный и мягкий.

– Для этого нужно вставать?

– Придется.

Парень вздохнул в притворной лени и поднялся, а когда Снежана схватила его за руку, утаскивая из комнаты, то Аида нахмурилась.

– Не переживай, Аида, – хмыкнул Зак, скосив на мачеху глаза, – твой сын в совершеннейшей безопасности.

– Быстрее! – Снежана буквально взбежала по лестнице, устеленной зеленой ковровой дорожкой, перепрыгивая через ступеньки. Молодой человек спокойно поднимался, следя за пока неловкими и резкими, как у новорожденного олененка, движениями девочки. Сплошные локти и коленки, длинная коса, торчащие косточки ключиц.

Она в нетерпении пронеслась по коридору, таща Филиппа за руку, пока не открыла двери огромного ярко освещенного зала с паркетными полами, где обычно устраивались приемы по случаю гостей. Шабаши проходили четыре раза в год, и на них съезжались гости из дружественных семейств, принадлежащих воздушному клану. Облаченные в вечерние туалеты люди, раскланиваясь друг перед другом, кружились в экстазе старинного вальса, чем вызывали зубную боль.