Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

После концерта они, конечно же, догадались, что шофар — это серьёзный конкурент и для их намерений… э-э-э… опасен. Вот и результат — эта… статейка!» — «Ну, ты уж скажешь, Макси! Это же тебе не Россия! Какие такие намерения? Чему и кому может мешать наша музыка, в частности — шофар?..» — слабо улыбнулся Ноам, ласково ткнув друга в плечо. — «Как бы то ни было, я начну собирать её статьи, так сказать, досье — пригодится…» — заявил Максим и сунул вырезку в карман.

Кинув беглый взгляд на Ренану и тут же переведя глаза на сидящих перед ним мужчин, Ирми сказал: «Надо было бы подробно расспросить Ширли, что она видела на этом концерте, что там делали её братишки в зарослях возле «Цлилей Рина». — «А главное — что там делал Пительман? Информацию даме сердца выдал, конечно же, он!

А она уж из неё сделала свою ядовитую конфетку!» — подхватил Максим.

«Ренана, ты-то их видела, этих троих?» — Ирми неожиданно пристально уставился на девушку. Ренана вздрогнула, подняла на него покрасневшие глаза и тут же отвернулась. «Мельком… Ширли меня слегка подтолкнула, — не глядя на него, откликнулась Ренана сдавленным голосом, — указала на них, а Тумбель как раз на что-то вниз смотрел, на что-то блестящее… Потом Ширли сказала, что видела у него в руках вроде та-фон…» Ирми снова переглянулся с Максимом: «Снова та-фон!» — «Ага, — встряли Рувик и Шмулик, — ещё она потом — помните? — жаловалась, что у неё голова заболела и стало подташнивать…» — «Ну, точно как у меня… Да и у многих. И у Нехамы, и у Шилат, правда, Бенци?» — подтвердил Гидон. Бенци молча кивнул. — «И ещё, она рассказывала, однажды то же самое было у них дома — через 10–15 минут после того, как Тумбель пришёл к её братьям…» — снова буркнула Ренана, ни на кого стараясь не смотреть, она даже словно не видела, как Ирми пытается слегка подбодрить её улыбкой.

«Ясно… — заключил Бенци и обратился к сыновьям. — Вы, мальчики, займитесь своими делами… Позанимайтесь вместе с Ноамом. А мы тут с Гидоном и с вами…» — повернувшись к Ирми и Максиму, слабо улыбнулся Бенци. Не закончив фразы, он направился в дом, решительно скомкав газету и бросив её в мусорную корзину. «Ренана, вынеси это… из дома!.. — поморщившись, проговорил Бенци, не глядя на дочь. — Именно ты, сама, близнецов не проси! Хватит!» Ренана затравленно посмотрела на отца и понесла пакет с мусором на улицу.

Шмулик потащил Рувика на другой угол веранды: «Я кое-что понял из этой статьи: про угав они ещё не знают!.. Иначе…» — «Обсудим это с Роненом…» — «Вот завтра и поговорим!» — «Думаю, про статью они уже знают. Или даже читали…» — «Короче, надо поскорей готовить и нас, и угав — тогда Пительман нам не страшен, хоть и с тысячей та-фонов!» — тихонько воскликнул Шмулик. — «И чтобы никто не понял, что это шофары — пока не услышат, разумеется!» — подчеркнул Рувик. — «Обсудим это с Ирми и Максимом…» Ноам стоял, опешив, потом окликнул: «Шмулон, Рувик! Папа велел позаниматься!

Пошли к нам в комнату…» — «Ну, ладно. А потом вы нам поможете — ты и Ирми с Макси?» — «Помогу, помогу!» — усмехнулся добродушно Ноам и, приобняв обоих братишек за плечи, потащил их в комнату, которую они втроём делили между собой.

Моти сидел возле экрана компьютера и, почти не моргая, напряжённо вглядывался в его загадочно мерцающую глубину. Если не глядеть на его руки и тем более на экран, можно подумать, что он спит с открытыми глазами, или пребывает в состоянии транса. Гибкие пальцы его левой руки стремительно носились по клавишам, отдалённо напоминая руки пианиста-виртуоза, кисть правой руки словно бы расслабленно охватывала мышку.

На экране разворачивались фантастические картины. На зеленоватом, бархатисто мерцающем и переливающемся поле экрана появилась светящаяся белая звёздочка, из бархатистых глубин раздался тихий мелодичный звук. Звёздочка росла, постепенно раскручиваясь в радужную спираль, и по мере раскручивания спирали становился мощнее и громче электронный звук то ли колокола, то ли органа. Как только этот звук достиг нестерпимой силы, его мощь тут же резко пошла на убыль.

Откуда-то издали зазвучала песня Виви Гуффи «Сидишь на облаке», в сопровождении нежных колокольчиков, в которых явно ощущался электронный призвук (вот когда Моти всем своим существом, чуть ли не печёнкой, ощутил, что это такое — космо-электронные звучания!). Спираль, составленная из радужной пыли или брызг, раскрутилась в огромную, на весь экран, сверкающую ракушку, распахнувшую манящее устье, на пороге которого сверкала, пульсировала, дышала надпись Enter, которая время от времени плавно перетекала в надпись Welcome и обратно. Моти резко нажал клавишу мышки и стремительно перебросил руку на клавиши со стрелками.