Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

Парнишка с удивлением уставился на неё, тут же густо покраснел, пробасил в нос:

«Привет…» — и тут же резко развернулся и скрылся из глаз. Из глубины квартиры снова раздался голос Ренаны: «Кто это там? Рувик, ты куда? Ну же!» Тут же возник Ноам, тоже босиком и в таком же живописном прикиде. Он тоже густо покраснел, но не сбежал, пробормотал, старательно уставившись в пол: «Привет…

Подожди, я тебе тряпку кину… Извини, мы тут с братьями… полы моем… уборка…» Тут пришёл черёд Ширли покраснеть: «Это я должна извиниться — завалилась без звонка…» — «Надеюсь, ничего не случилось?» — «Да нет, ничего, просто захотелось вас всех повидать…» — и Ширли покраснела ещё гуще. Она уже готова была развернуться и покинуть радушный дом друзей, в котором оказалась в такой неурочный час, поставив — в этом не было сомнения! — всех членов семьи в неловкое положение.

В этот момент из кухни пришло спасение. Оттуда выскочила Ренана, на домашний халат был накинут широченный рваный передник, рукава закатаны выше локтя, руки в муке. «О, Ширли, шало-ом!!! Как здорово, что ты пришла! Проходи! Мальчики, ну, киньте же ей тряпку, дайте пройти ко мне! Проходи, Шир, не стесняйся: сейчас будешь мне помогать! Мы с Шилат печём суфганьйот. А вечером — я тебе не говорила? — идём в «Цлилей Рина» на ханукальный концерт!.. Я хотела попозже тебе звонить, а ты — вот она! Так что останешься у нас… Эй, где там Рувик? Куда он смылся, дуралей?» — и она, поманив Ширли рукой, скрылась на кухне. Ширли, опустив голову, топталась у двери и бормотала: «Но я же не одета для концерта…» Ноам кинул на пол перед дверью тряпку и тут же повернулся к Ширли спиной, согнулся и принялся ожесточённо тереть пол. Ширли вспомнила мощные, перекатывающиеся по плечам и предплечьям мышцы своих братьев и сравнила с тонкой фигурой Ноама. Правда, ей ни разу не приходилось видеть своих братьев за таким плебейским занятием, как мытьё полов, но она не могла не отметить, насколько резко отличались башнеподобные с горой мышц фигуры братишек-каратистов от гибких, спортивных фигур близнецов Дорон и уж вовсе тонкокостного и худощавого Ноама.

Глядя, как он тяжело дышит, когда с силой, залихватски трёт тряпкой пол, она испытала незнакомое ей щемящее чувство.

Шмулик, разогнувшись, подмигнул Ширли и снова нагнулся над ведром. Из широких дверей крытой веранды, ведущих в палисадник, услышав шум, выглянул, не заходя в дом, Бенци: «А-а… Шалом, Ширли. Радостной Хануки! Рады тебя видеть. Проходи, не смущайся!» — широко улыбнулся он девочке. На нём были такие же, как у сыновей, треники, вместо футболки — старенькая ковбойка с закатанными рукавами, на ногах — высокие, все в земле, сапоги. По пухлым щекам катился пот, струясь сквозь бороду, очки слегка запотели, руки были в земле — он работал в палисаднике.

Ширли знала, что уход за своим крохотным садиком Бенци старается никому не передоверять, пестуя молодые росточки, добываемые неведомо откуда. Все в Меирии знали, что Бенци Дорон мечтает о садике побольше, но пока что это только мечты.

Проходя на кухню, Ширли увидела возвращающегося бочком красного, как рак Рувика; на плечи его была наспех накинута старенькая ковбойка. Когда она скрылась на кухне, она услышала, как Шмулик тихо выговаривает близнецу: «Тебе не кажется, что ты ведёшь себя нелепо? Подумаешь — домашняя одежда! Тоже мне, красна девица!

Вон, Ноам ведь никуда не ушёл!» Рувик ничего не отвечал, только хмыкал…

Девочки заполнили последний противень, и Ренана сунула его в духовку. Мальчишки завершили уборку и теперь по очереди шли в душ. Шмулик уже сидел в салоне, закутавшись в длинный махровый полосатый халат всех оттенков фиолетового и развалившись в кресле, с удовлетворённой ухмылкой поглядывая кругом: «Больше всего люблю момент, когда уборка позади, а я уже вышел из душа — первым!.. Йо-о-ффи!».

На влажной голове парнишки красовалась очередная кипа а-ля Ронен. Девочки присели на диван напротив. Ренана надела джинсовую юбку и вязаный, почти такой же, как у Ширли, длинный свитер. Она обратилась к братишке: «А сыграй-ка нам что-нибудь на угаве, а-а-а, Шмулон! Вот, Ширли просит…» — и подмигнула подруге. — «Нет, девочки!.. — твёрдо отчеканил Шмулик. — Что хотите — флейта, даже не до конца освоенный кларнет. А угав — это нет. Ронен нам говорил, — под большим секретом! — что боссы в Эрании носятся с планами устроить какой-то большой музыкальный турнир. Поэтому они с Гиладом решили, что до Турнира, когда бы он ни случился, больше мы с угавом нигде не выступаем. Он и так нас ругал за наш сюрприз. Так что теперь угав только у нас в студии!.. Только репетиции, отработка техники игры, чтобы, когда придётся, выступить на уровне. Тренируюсь и отрабатываю только я… и кое-кто ещё… пока не скажу… И вообще… Нам меньше всего нужны вопли Офелии на тему нашего угава: она, если уж вопит, так на всю Арцену…» — «А петь вам сейчас нельзя, не так ли?» — спросила Ширли. — «Ага… — просто обронил Шмулик и вдруг уставился на неё удивлённо: — А ты-то откуда знаешь?» — «Ну, я же слышу ваши голоса! — вот и поняла…» — «Не волнуйся, нам с братом есть, что делать. У нас обоих гитара, хотя у меня основное — флейта. Для меня гитара так, по старой памяти… чтобы не забыть… Я хочу научить Рувика играть на шофаре, но он самый тяжёлый ученик… Ему больше по душе струнные инструменты, видите ли!