Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Прошло два месяца. Обитателей Гиват-Ноам никто не беспокоил, даже повестки перестали им вручать. Дело с конфискацией компьютера удалось замять, и оборудование удалось восстановить. Закончили и запустили в Интернет ещё несколько короткометражных музыкальных фильмов. Ширли с Ренаной успокоились.

Ширли, наконец-то, удалось зазвать мать к себе на шабат; до этого Рути наотрез отказывалась посещать караван, где жила семья её дочери. Встречались они в доме Мории, куда Рути приезжала несколько раз в месяц понянчить внуков.

Ширли приготовила вкусную первую трапезу, Рути с удовольствием слушала пение обоих близнецов за столом, кормила и ласкала внуков, потом уложила их спать.

Назавтра поутру они спустились по тропинке вниз — сначала к Доронам-старшим, а потом к Эльяшиву и Морие Бен-Шило. На пороге дома Ширли показала матери потрясающие утренние виды, открывающиеся им с вершины холма, продемонстрировала, как подросли два масличных дерева, посаженные в честь рождения близнецов.

У Мории всех ждал маленький сюрприз. В салоне на краешке дивана сидела 17-летняя дочка Амихая Лиора. На другом конце того же дивана — Шмуэль Дорон. Он с робким обожанием глядел на черноглазую, темнокудрую девушку, а она со смущённой улыбкой то поглядывала в окошко, то озиралась по сторонам, то кидала стремительный взор на Шмуэля и снова быстро отводила глаза.

Рути удивлённо уставилась на племянницу: «Лиора, ты разве нынче не у папы?

Почему?» — «А почему нет?» — тихо прошелестела девушка, не глядя на тётю. — «Ну, наверно, папа хотел бы тебя видеть дома почаще… тем более на шабат». — «Папа не возражает… Ты что, не знаешь, что я здесь давно живу?» — покраснела Лиора и тут же подхватила на руки малышку Наоми. Шмуэль посадил на колени Мотеле и принялся играть с ним. Это не помешало парню и девушке продолжать украдкой обмениваться робкими взглядами и улыбками.

Ширли тихо спросила Морию: «Ты знала?» — «Да, Лиора мне недавно призналась.

Оказывается, ваш Шмулик давненько на неё глаз положил: она же подружка Шилат!

Рано говорить, она ещё слишком юная, но… Если у них сладится, то Дороны с Магидовичами будут связаны ещё крепче… И дай-то Б-г, чтобы у детей Амихая жизнь сложилась удачнее, чем у него самого… — горько вздохнула Мория. — Он же такой хороший и добрый парень, а так у него нелепо вышло…» — «А мы-то всё не понимали, почему наш Шмулон ни с кем знакомиться не хотел…» — качнула Ширли головой.

И Ширли, и Нехама, и Мория рассказывали о своей жизни в Неве-Меирии. Мория в который раз звала сестру перебраться к ней и быть рядом с внуками; намекнула, что здесь у неё будет больше учеников. Рути недоверчиво покачивала головой и, лаская внуков, отвечала на это: «Мне было бы спокойней, если бы Ширли вернулась в Эранию — и за неё, и за детей. Тем более сейчас, когда… Постарайся уговорить мужа, дочка! Там бы он тоже нашёл работу, не хуже, чем в этой фирме, которой руководит не солидный бизнесмен, а мальчишка! И ты бы пристроилась, хотя бы в нормальное, нейтральное издательство, или в какой-нибудь женский журнал…» — «Мамуля, ты посмотри, как у нас потрясающе красиво! А какой воздух, какой климат! Не то, что в Эрании!» — «Не о том ты говоришь, дочь… Тебе о детях надо думать, об этих и… о будущем ребёнке… Я же вижу… Как хотя бы чувствуешь себя?..» Ширли удивлённо воззрилась на мать, покраснела и неопределённо мотнула головой.

Рути оказалась права: спокойствие оказалось временным. Настал день, когда реальность обернулась для обитателей Гиват-Ноам самой жуткой стороной, пережитое несколько лет назад откликнулось очень болезненными ассоциациями…

Ширли пешком возвращалась на Гиву, как обычно, забросив детей в мишпахтон.

Сегодня вечером была их с Хели очередь заниматься всеми детьми — и своими, и детьми Ренаны, которой предстояло ночное дежурство в приёмном покое. До вечера всех детей забирали из мишпахтона и из садика обе бабушки — Нехама и миссис Неэман, а к ужину их привозили домой отцы на машине Ирми. Это означало, что утро и большая часть дня у неё были свободны для домашних дел и творческой работы.

Предвкушая момент, когда можно будет сесть за компьютер и заняться новым сюжетом, Ширли взобралась по петляющей тропинке, подходила к каравану, отогнув ветку дерева, и… застыла в изумлении.

На пороге каравана, на низкой ступеньке сидела, нога на ногу, незнакомая молодая женщина явно светского вида. Она была худощава, на ней была коротенькая, открывающая живот, декольтированная маечка без рукавов и обтягивающие джинсы.