Олаф Бьорн Локнит - Книга Бытия

Большая комната или зала находилась под землей – эту нехитрую истину Тотлант определил сразу. Глубина не меньше полусотни фатомов. Обычные казематы так глубоко в землю не зарывают. Чутьем волшебника Тотлант распознал находящуюся совсем рядом Силу, скорее всего, Силу божественную. Храм, капище? Может быть. Если последняя догадка верна, то надежды на спасение никакой. Пленников держат в храмах только ради одного действа – жертвоприношения. И еще. Неподалеку, шагах в пяти, есть кто-то живой. Может быть, такие же пленники? Дышат тяжело и как-то не по-человечески. Будто бы собаки. А если это псы, призванные охранять плененного мага? Эх, были бы руки свободны!

Однако на всякий случай Тотлант сплюнул, что не получилось, ибо слюна мгновенно растеклась по подбородку, и прохрипел:

– Есть тут кто-нибудь? Ответьте!

Поскуливание. Человеческой речи не слышно. Похоже, действительно собаки. Чтобы удостовериться окончательно, стигиец поелозил по полу ногами, делая вид, будто хочет кого-то пнуть. Собака обязана отреагировать на резкое движение.

Никто не разлаялся. Скулеж, наоборот, усилился и к нему присоединилось непонятное тявканье.

«Почему они не лают? – напряженно думал волшебник и попытался еще раз пнуть воздух. – Непременно должны лаять и поднимать тревогу… А вдруг это не собаки, а какие-то другие животные? Боги, ведь можно было догадаться! Волки! Волк лаять не умеет! А ну, попробуем провести маленький опыт…»

– Вы оборотни? – разнесся по залу приглушенный мешком голос Тотланта. – Если вы оборотни, то вы должны понимать мою речь.

Короткий, не угрожающий, а скорее жалобный рык. Тявкнули один раз.

– Вы из стаи Бешеного?

Резкий негодующий вой. Уже лучше.

– Я Тотлант, волшебник из Пограничья…

Вой перешел в стон. Слишком осмысленный для зверя.

И тут в голове стигийца будто вспыхнул фейерверк, какой обычно показывают фигляры из Кхитая на большие праздники. Все разрозненные частицы догадок объединились в непоколебимую уверенность. Большой дом с гулкими залами и обширным подземельем? Не иначе, королевский дворец. Другого такого замка во всей Пайрогии не сыщешь. Донесшиеся на излете слуха голоса Веллана и Эртеля. Воспоминание о том, что от месьоров посланников не было никаких известий больше суток… Значит?..

– Веллан? – слабо позвал волшебник. – Эрт? Это вы там скулите?

Теперь животные завыли не тоскливо или раздраженно, а радостно.

– Понял, понял! – прокричал Тотлант в вонючую пустоту мешка. – Сейчас я попробую к вам подобраться, если веревка позволит.

Определив на слух, где находятся оборотни, волшебник пополз к ним. Отталкиваться пришлось ногами, пол был жесткий и неровный. Наконец, плеча Тотланта осторожно коснулась тяжелая когтистая лапа, а в грудь уткнулся нос второго волка. Нет, не нос, намордник, сплетенный из толстой проволоки.

– И вы попались? – вздыхал Тотлант, чувствуя, как его обнюхивают. Веллан (или Эртель?) от радости подпрыгивал, гремя цепью, которой наверняка был прикован к стене. – Впрочем, от вас другого ожидать было нельзя. Как будем выпутываться из этой глупой истории?

Долгое выразительное поскуливание, перемежаемое сдавленными взлаиваниями. Наверное, один из оборотней хотел сказать что-то наподобие: «Дождемся Конана, он придет и нас всех спасет!» Эх, молодежь, привыкли полагаться на старших! На дядюшку Эрхарда, да на Конана-наемника…

– Как бы освободить руки? – размышлял вслух Тотлант. – Тогда половина победы в наших… нет, в моих руках! У вас намордники?

Один из оборотней печально хлюпнул носом и, как почувствовал волшебник по движению сидящего рядом волка, виновато помахал хвостом.

– Досадно… Ну-ка я попробую перевернуться на живот. Ребята, слушайте меня внимательно. Зубами вы ничего сейчас сделать не сможете, однако у вас не связаны рук… э-э… лапы. Коготочки у вас остренькие. Попробуйте порвать узел на веревке когтями. Эй-эй, осторожнее! Я сказал рвать веревку, а не меня!

Таких мук Тотланту еще не приходилось испытывать. Оборотни были сильны, но неаккуратны. Несколько раз когти задели предплечья и запястья волшебника, он чувствовал, как на ладони стекает липкая теплая кровь, а Веллан с Эртелем сопели, пыхтели, обменились понятными лишь им одним взрыкиваниями и что есть сил терзали крепкий пеньковый узел. Тотлант лишь поругивался, используя все слышанные от Конана крепкие фразочки, от которых всякая уважающая себя девица немедля свалилась бы без чувств.