Олаф Бьорн Локнит - Склеп Хаоса

– Не подойдет, – уперся маг. – Из нее выстрели разок, она тут же развалится.

– Господин капитан… – донна Вальехо сделала умоляющие глаза.

– Ладно, берите, – сдался корсар. – Но я хочу знать, зачем?

– Зачем, зачем! – раздраженно отозвался Раэн. – Дракона убивать, конечно! Так, куда бы нам ее поставить? Прямо возле причалов? Не пойдет, слишком много народу будет вокруг толкаться… Ага, придумал! В конце набережной. Даже тащить далеко не придется, – он вскочил. – Пошли! Времени у нас – до наступления сумерек, а дел невпроворот…

К общему изумлению жителей города, господа королевские корсары, увлеченно обшаривавшие сдавшиеся шемские корабли, вдруг бросили это полезное и доходное занятие, и принялись деловито сгружать со своего корабля устрашающего вида большой арбалет, установленный на трехногой подпорке. Командовал ими их собственный неизвестно откуда взявшийся капитан. По поводу его возможной судьбы мнения горожан расходились: кто-то считал, что взявшие корсара в плен шемиты тут же его и вздернули, а кое-кто клялся, что своими глазами видел, как варвара убили во время боев в городе.

Так или иначе, но живой и выглядевший вполне невредимым капитан «Вестрела» вовсю распоряжался, а возле него стояла и взирала на происходящее госпожа Вальехо. В отношении нее обыватели не сомневались: слишком многие присутствовали на церемонии несостоявшейся казни и видели похищение первой красавицы города от начала до конца. Однако якобы похищенная донна Агнесса как ни в чем не бывало прогуливалась по причалу в обществе Ди Блайи и рыжей собаки, наблюдая за суетой в гавани.

Третий человек, чье исчезновение наделало много шума в городе – Эван из Бальи по прозвищу Плоскомордый – так и не появился. Хотя в гавани уже гулял шепоток о том, что глава Прибрежного союза не такой дурак, чтобы дать себя запросто повесить и наверняка готовит своим обидчикам достойную месть.

Весть о явлении корсарского капитана и губернаторской племянницы вскоре настойчиво постучалась в двери Дома на холме. Дон Карбальо, немедля раздумавший покидать сей мир, решил сделать хорошую мину при плохой игре, и в сопровождении пестрого роя свиты примчался в гавань.

Беседу Конана, Агнессы и ее достопочтенного дядюшки Маэль предпочел слушать издалека, опасаясь снова оглохнуть и окончательно потерять уважение к карташенскому дворянству. Впрочем, разговор не заслуживал названия «беседы». Он больше походил на ожесточенную торговлю в разгар базарного дня, слегка украшенную зингарской надменностью и приправленную варварским упрямством. Откровенно любовавшийся на это представление Раэн заметил:

– Потомок, смотри и учись, как нужно взимать семейные долги. Милейшая донна Агнесса не упустит ни единой мелочи…

В этот момент раздался полный неподдельной скорби голос дона Карбальо:

– Ты не сделаешь этого!

– Сделаю и не далее, как завтра утром, – холодно ответила госпожа графиня. – Мало того, ты даже не сможешь мне помешать. Отныне мы равны по положению, а если ты, дядюшка, не позабыл, у меня есть полное право распоряжаться своей рукой и состоянием вне зависимости от твоего решения.

– Браво, браво, – Раэн негромко похлопал в ладоши. – Видишь, я был прав! Прекрасная Агнесса и ее друг отлично воспользовались твоим подарком.

– Вот именно, что воспользовались, – уныло согласился Маэль. Он подозревал, что полный неподдельной благодарности взгляд донны Вальехо будет преследовать его до конца жизни. А ведь он напрочь позабыл о давней привилегии семейства Монбронов и даже не подозревал, что ее можно будет когда-нибудь применить на деле. Что ж, госпожа графиня завтра объявит о своей помолвке с человеком, который отныне имеет законное основание прибавлять к своему имени приставку, означающую благородное происхождение. Собственно, Маэль не жалел о сделанном. Ему просто было немного обидно, что донна Агнесса предпочла кого-то другого. Но с какой стати ей менять решение? Эвана она знала с детства, а его, Маэля, видела впервые. К тому же он был иноземцем и чужим в ее городе.

Монброн невесело хмыкнул, проводив сочувствующим взглядом медленно бредущего к сходу с причала и как-то сразу поникшего господина градоправителя, и, мысленно махнув на все рукой, отправился помогать перетаскивать баллисту. Он, как и Агнесса, сделал свой выбор.

Тяжелый арбалет по решению мага установили на невысоком обрыве, где каменная набережная завершалась, переходя в утоптанную прибрежную дорогу. После того, как баллиста заняла свое положение и из нее сделали пробный выстрел – толстый болт с плеском упал в море где-то локтях в шестистах от берега – Раэн с нарочитой показушечностью отряхнул руки и отошел в сторону, предоставляя право дальнейших действий Конану и Маэлю.