Ангаборда невольно посмотрела в сторону Сигюн, что сидела за женским столом в длинном темном платье с оборками и тонким шитьем по краю. Сигюн не минуло и двадцати, изящные руки с длинными тонкими пальцами, густые волосы, заколотые на макушке, волнами рассыпались по ее плечам, длинная тонкая шея, которую Ангаборде так и хотелось крепко сжать.
— Если у тебя есть надежда, что Лодур вернется к тебе…
— Не морочь мне голову, — резко прервала его Ангаборда. — Я бы не поехала сюда, — она обвела взглядом зал, — в это место, где мои дети считаются бастардами, а я чужая каждому, если бы он был тут. Не прерывай меня! Йормун единственный, кто видел лицо отца, а Фенрир называл папой Йормуна. Я никогда бы не отправилась в путь ради прохвоста!
По знаку Фригги Ангаборде подлили вина. Фригга пыталась прислушаться к их разговору, и по выражению лиц догадалась, что дело не ладится.
— А как у вас с погодой, милая? — защебетала хозяйка пира. — И правда так холодно, как говорят?
— Правда, — буркнула Ангаборда, — зимой холодно, летом — жарко. Большой приплод зайцев в этом году.
— Заячья охота, — понимающе улыбнулась Фригга.
— Лисья, — сказала Ангаборда, — Лодур говорит, много зайцев — много лис, много… — она осеклась и не стала продолжать фразу.
— Ох, милая, мужчины бывают так коварны, — Фригга всем существом изобразила сочувствие.
— И потому сват у меня сам Альфедр. Я уже выразила свое согласие тем, что приехала сюда. Или, — Ангаборда кивнула в сторону Ньрда, — жених передумал?
— А, — сказала Фригга.
Ньрд расхохотался. Он смеялся, хлопая себя ладонью по колену. Отдышавшись, сказал только:
— Беру!
Ангаборда поднесла к губам кубок.
Песни сменились танцами. Топочущих пьяниц рассадили, а в освободившемся пространстве посреди зала выстроились пары. Йормунганд подумал, что ему тоже стоило бы пригласить кого-нибудь. Гроза морей Ньрд уже взял его мать за руку и повел в середину зала. Несмотря на походный наряд, Ангаборда танцевала не хуже любой из присутствующих. Ее не сковывало платье, и все движения плавные и в такт музыке. Люди хлопали, глядя на них, пока не вышла Сигюн в дорогом платье и с черноволосым улыбчивым кавалером. Она выглядела как цветок, распустившийся среди робкой травы. Даже Йормунганд не смог подавить желание потанцевать с ней, обнять ее талию, почувствовать сквозь ткань ее тепло, вдохнуть запах ее кожи. Он тряхнул головой. Уж она-то, мелькнула мысль, точно ведьма.
Едва танец закончился, певец затянул новую песнь, на этот раз героическую. Гости вновь принялись рассаживаться за столом, и зал потонул в гуле разговоров и смеха.
— У нас пиры не такие людные и веселые, братец, — Хель незаметно оказалась рядом. Фенрир держал ее за юбку, совсем как в детстве. Под взглядом Йормунганда он медленно опустил руку и сделал независимое лицо.
— Пусть его, он еще ребенок, — сказала Хель.
Я в его годы ребенком уже не был, подумал Йормунганд. Он потрепал младшего брата по волосам.
— Потанцуешь со мной следующий танец? — спросил он Хель.
— Почему бы и нет? Я сыта и пьяна, и меня уже пригласили, но я потанцую с тобой.
— Не напивайся сверх меры. У меня дурное предчувствие.
— У тебя всегда так.
— Хм.
— Мы всего лишь попали в незнакомое место, Йормун, и среди незнакомых людей, — она потеребила агатовое ожерелье, — Мне и страшно и весело. Предчувствия гнетут и меня. Только не все они мрачные.
— Особенно те, что касаются поцелуев да объятий. Постарайся не сглупить на первом же пиру.
Хель рассмеялась. Несколько человек оглянулись на ее смех. Она не похожа на остальных женщин в чертоге, в платье с мехом, с сияющими ожерельями из золота и камней на полной груди. И стоя рядом с Йормуном, оперевшись на плечо брата, она чудо как хороша. Такая же красивая как Сигюн, и как их мама в юности.
— Что думаешь о Ньрде? — она понизила голос и придвинулась ближе, обдав его запахом перебродившего винограда.
— Он староват для тебя, нет? — Йормунганд немного отодвинулся, давая ей сесть.
— Его возраст не загадка, я не о том. Что ты о нем думаешь?
— Ничего, — признался Йормунганд, — У меня нет причин о нем думать.
— Он наследует Альфедру.
— Я знаю.
— И он не женат. У него прекрасные земли.
— Хель, он же старик.
— Глупый брат! Я пытаюсь сказать тебе, зачем мы здесь.
— То есть ты тоже думаешь, что не из-за отца.
— Цверги бы побрали этого ничтожного труса! — Хель покраснела, — Он даже не появился. Он, наверное, даже не знает, что мы приехали а Гладсшейн. Притащились всей семьей! А если знает, то так еще хуже!
Читать дальше