Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

— Ждет, — шепнула дуэнья, вернувшись к Элоди.

— Хорошо, — сказала Элоди и громко вздохнула.

— Берегите себя, госпожа, — пробормотала дуэнья.

— Я уже разок себя не поберегла, но теперь-то все будет хорошо, — сказала Элоди.

Дуэнья слышала, как стукнула калитка и через минуту шум удаляющейся повозки.

— Не убежишь от судьбы, от судьбы-то не убежишь, — бормотала старушка, возвращаясь темными коридорами в каморку при покоях госпожи.

Подготовить что-нибудь толковое за короткий срок Йормунганд не успел. Он рассчитывал на отчаяние Элоди, которой не терпелось избавиться от плода. Йормунганд не сомневался, что она уже пила отвары из ягод можжевельника и морского лука. Оставалось только поразиться цеплянию за жизнь существа внутри нее. Йормунганд прикидывал, как сможет использовать княжну в будущем, но пока он был ей нужен больше, чем она ему.

Хуже всего, что он не совсем представлял себе. что нужно делать. Когда он лечился у Галеты, старая Дочерь делала аборты деревенским женщинам, продавала отвары, но его на процедуры, естественно, не пускала. Да он и не любопытствовал особо, но кое-что все же разузнал.

Во-первых, палочка из руты с заостренным концом, во-вторых ванна из отвала алтеи. Ничего хитрого, и Элоди ему достаточно безразлична, чтобы без содрогания копаться у нее между ног. Бедная девочка, как она прихорашивалась перед ним, как топорщила свои перышки, маленькая птичка. Йормунганд поглядывал на бледное лицо Элоди, едва видное в темноте повозки. Множество мужчин готовы были на все ради одного взгляда молодой княжны. Интересно, в чьи же объятия она бросилась, стоило Йормунганду скрыться из виду?

— А отец ребенка знает, что… он отец ребенка?

— Думаю, того он и добивался, — сказала Элоди.

Йормунганд не ожидал, что она ответит. Думал, отмахнется или обидится.

— Вы уверены, что хотите избавиться от дитя? — спросил он осторожно.

— Конечно, это же позор! — воскликнула Элоди и вся сжалась.

— Нет позора, чтобы появилась новая жизнь, — возразил Йормунганд, чувствуя кислый привкус на языке от собственных лицемерных слов.

Элоди посмотрела на него долгим взглядом. В повозке никого кроме них не было, и темнота скрадывала лица.

— Я бы оставила ребенка, — сказала она, — будь он твоим. Даже если бы ты никогда больше не прикоснулся ко мне. Даже если бы отец отказался от меня, даже если бы я лишилась всего, что имею и имя мое произносилось бы только с порицанием, я была бы счастлива носить твое дитя.

Йормунганд почувствовал, как кровь приливает к щекам и порадовался, что в повозке темно.

— Но ребенок нежеланный, и ничего его в этом мире не ждет, кроме моей ненависти да безразличия. Поверь, я бы хотела чувствовать что-то иное, но пусть лучше у меня вовсе не будет детей, чем он родится.

— Понимаю, — произнес Йормунганд.

— Приехали, — крикнул возница, и Йормунганд выскользнул из повозки, и подал руку Элоди, чья фигурка потеряла былую легкость, но пока еще оставалась изящной.

— Где мы? — спросила Элоди, приподнимая край капюшона с лица.

— Все еще в вотчинах твоего отца, — улыбнулся Йормунганд, — там, где приличные люди стараются не бывать.

— Хм, — сказала Элоди, оглядывая пыльную разбитую мостовую, покореженные, как будто стремящиеся забраться под землю от своей неказистости, хижины, вдохнула воздух с запахом нечистот, — подходящее место для таких как я.

— Не будьте к себе суровы, госпожа моя, — сказал Йормунганд. В руке он держал кожаный мешок с инструментами, за другую руку держалась Элоди и беспокойно озиралась.

— Ну же, — сказала она, — быстрее.

— И верно, — сказал Йормунганд и повел ее к ближайшей двери завалившегося набок двухэтажного домика. Меньше всего Элоди ожидала увидеть в дверях высокую немолодую даму в широкой шляпке украшенной длинными потрепанными перьями, чей цвет еще угадывался, если приглядеться. Платье ее пестрело заплатами, да и изначалоно было пошито из разных кусков ткани. На плечах дама держала что-то вроде шарфа тоже из перьев.

— Это называется боа, — сказала она низким томным голосом, заметив взгляд Элоди. От дамы разило кислым вином и запахом сирени. Элоди не выносила сирень и теперь тошнота вновь подступила к горлу.

— Ну-ну, девочка, — сказала женщина, заботливо поддерживая капюшон Элоди, пока та согнулась у стены, — скоро все закончится и сразу полегчает.

Йормунганд подхватил Элоди под руку и практически втащил внутрь. Дама в перьях вплыла следом.