Наталья Авербух - Граница

— Он попробовал открыть дверь своим ключом.

— А ты?

— А я подпер дверь изнутри и не пустил.

— А он?

— А он постучал-постучал — и ушел.

— А потом?

— А потом пришла его дочь.

— Дочь? Это та линялая каланча, которая стояла за стойкой и строила тебе глазки, пока мы говорили с управляющим?

— Как я понял, да, — усмехнулся страж.

— И что она от тебя хотела?

— Поговорить.

— А ты?

— А я предложил говорить через дверь.

— А она?

— Она сказала, что через дверь она стесняется.

— А ты?

— А я сказал, что не открою.

— А она?

— Она сказала, что ты ничего не узнаешь.

— А ты?

— А я сказал, что сам тебе скажу.

— А она?

— Ойкнула и убежала.

— Да-а-а, — с удовольствием потянула я. — Стоит на минуту одного оставить, и к тебе уже пристают перезрелые девицы и их заботливые папаши.

— А кто просил меня оставлять одного? — в тон мне ответил страж. — Толстяк же предлагал одну комнату.

— Нет, ты полный кретин, — вздохнула я. — Неужели не понятно? Толстяк не только следит за гостиницей и выманивает денежки у дураков вроде тебя, но и шпионит за людьми короля для начальства. Поселись мы в одной комнате, меня по приезду домой ждал бы строгий выговор, а, может, и понижение в должности.

— Ты так уверена, что вернешься домой? — серьезно спросил страж.

— Да. Никакие Заклятые, никакая нечисть не помешает мне вернуться домой, — твердо сказала я. — Ты мог бы меня понять, ведь тебя тоже ждут… дома.

— Ждут, — согласился страж. — И я тебя понимаю.

После того, как мы в скорбном молчании выдержали немаленькую паузу, страж спохватился:

— Госпожа, а как же твое слово?

— Какое слово?

— Мы же заключали соглашение, — напомнил он, — деревни перестанут приносить в жертву девушек, а ты убеждаешь начальство, что в лесу нет опасности.

— Да, я помню, но я все это успею сделать по возвращении.

— Лучше напиши письмо. Сейчас. Я хочу это видеть.

— Ты мне не веришь? — обиделась я.

— Верю, Госпожа, но так спокойней. — Он повернулся и откуда-то достал письменные принадлежности: листок хорошей бумаги, конверт, перо и чернильницу.

— А это где взял?

— Толстяк одолжил.

— За сколько? — Мой тон не предвещал ничего хорошего.

— Всего за два золотых.

— Боги! Страж, гостиница должна такие вещи предоставлять бесплатно!

Страж смутился.

— Буду знать, — пообещал он. — А чего ты сидишь? Пиши.

Я положила лист перед собой, обмакнула перо в чернильницу и задумалась.

Через пару минут тоскливого созерцания мной пустой бумаги страж не выдержал:

— Госпожа, почему ты не пишешь?

— А что писать? — уныло спросила я.

— Как это — что? Письмо твоему начальству.

— Ах, да, — кивнула я и старательно вывела:

«Начальнику Этнографического Ведомства Везеру Алапу от младшего этнографа третьей категории Элесит донесение. По поводу подтверждения слухов о пропадающих девушках».

Написав этот заголовок, я отложила перо и снова задумалась. На этот раз страж не стал ждать и вмешался сразу:

— Опять не пишешь?

— Я не знаю, что писать, — пожаловалась я.

— Как это, Госпожа?

— Я не умею писать официальные бумаги.

— Постой, Госпожа, но я же видел в лесу, как ты пишешь. У тебя прекрасно получается.

— Так то в лесу. Я на заказ писать не умею.

Страж немного поразмыслил, потом его глаза нехорошо блеснули.

— Ты, Госпожа, напиши что-нибудь вроде… — Он сделал паузу, давая мне время жадно цапнуть перо и приготовиться писать, — вроде того — ты расследовала эту проблему и пришла к выводу: причиной является невежество местных жителей, заблуждение, которое тебе удалось рассеять…

Я спешно записывала, меняя «ты» на «я». Страж продолжал размеренно диктовать, во всех подробностях расписывая смысл обрядов, важность священных шишек для процветания деревень и другие культурные особенности. Я с жадностью записывала каждое слово, не веря своему счастью. Страж фактически делал за меня всю работу, перечисляя сведения, которые, по идее, мне пришлось бы собирать не меньше месяца. При этом он искусно копировал мой стиль (смесь канцелярских оборотов с наукообразными), и мне оставалось только успевать менять местоимения. Постепенно страж ускорялся, я писала быстрее и даже не вслушивалась в содержание. Приеду домой, попрошу свой рапорт и прочитаю, главное записать побольше, пока он такой добрый.

— Теперь напиши — тебе удалось объяснить местным жителям всю пагубность их заблуждений, и ты считаешь приход… как ее? — карательной экспедиции нецелесообразным.