Наталья Авербух - Граница

— Много он там наохраняет. Две комнаты, расположенные рядом, — сколько раз повторять?

— Ах, все-таки рядом, миледи, — вкрадчиво пропел толстяк. И зашептал: — Есть две смежные комнаты, и между ними удобная дверь.

— Нет! — разозлилась я. — Две комнаты напротив, и проследите, чтобы ни в ту, ни в другую не было запасных входов! Дайте ключи, и чтобы до следующего вечера нас никто не беспокоил! К вечеру принесите ужин в мой номер — на двоих, ясно? И чтобы порции были одинаковые, все понятно?

— Да, да, миледи, — закивал управляющий. — Как прикажете, миледи. Итого, с вас причитается…

— Король еще в состоянии содержать своих слуг, — пафосно заявила я, кладя перед управляющим королевскую грамоту, где, кроме всего прочего, был пункт о бесплатном поселении в государственные гостиницы и общежития.

— Я не заметил, Госпожа, у тебя стремления оплатить кров и еду, — сообщил мне страж, поднимаясь за мной по лестнице. — А оно тебя так мучило в деревне…

— Если бы управляющий меньше подмигивал, я бы заплатила. Он сам виноват.

— Ты со всеми простолюдинами такая вежливая?

— Нет, только с теми, которые под ногами путаются.

— А почему ты не взяла нам одну комнату? Так гораздо безопасней.

Я поперхнулась.

— Ты хочешь, чтобы в столицу полетел рапорт о том, как королевские этнографы развлекаются в рабочее время?

— А как они развлекаются? — заинтересовался страж.

Я круто развернулась и поглядела в его честные глаза.

— Ты в самом деле такой дурак или притворяешься?

— О чем ты, Госпожа?

— Ни о чем.

— Значит, так. — Я остановилась на пороге его комнаты. — Ты запираешь дверь изнутри и сидишь в комнате до самого вечера. Дверь никому не открывай, даже если скажут, что я зову. Ты все понял? Тогда я тебя оставлю, а то скоро утро. — С этими словами я отвернулась, намереваясь уйти к себе.

— Госпожа, — удержал меня страж. — Если ты хочешь убежать, пока я сплю, не пытайся. Я услышу шаги в твоей комнате и даже твое дыхание.

— Не собиралась даже! — возразила я. — Я спать буду.

— Ну, смотри, Госпожа, — покачал головой страж и отпустил меня.

Заходя в свою комнату, я услышала, как в замке его двери поворачивается ключ.

Запершись у себя, я задумалась. Страж сейчас прислушивается к каждому моему шагу. Интересно, это правда — или он только пугает? В любом случае, лучше подождать, пока ему не надоест прислушиваться.

Я посидела немного и поскучала. Слипались глаза. Может, поспать немного? Я наверняка сумею проснуться через часик…

Когда я открыла глаза, на улице было уже темно, а страж сидел у моей кровати. Я порадовалась, что опять не успела переодеться на ночь и уснула в верхней одежде.

— Как ты сюда попал?

— Попросил у того смешного толстяка запасной ключ.

— И он дал?!

— Конечно! Когда я пообещал заплатить золотыми.

— А откуда у тебя деньги?

— Твои взял.

— Мои?! Сколько ты ему дал? — заорала я.

— Пять золотых.

Я откинулась назад и схватилась за голову.

— Ты меня разоришь, — пожаловалась я. — Это цена первоклассной комнаты на неделю.

— На самом деле он хотел десять.

— То есть я еще и радоваться должна? Какие еще новости меня ждут? Кстати, ужин принесли?

— А как же, Госпожа! — сообщил страж, указывая на накрытый стол. — Только что.

— Надеюсь, ты за это не платил.

Страж возвел очи г о ре.

— Видишь ли, Госпожа…

— Сколько?

— Толстяк сказал — поставки задержались, во всем городе провизии не сыщешь…

— И ты поверил ему — после того, как мы прошли мимо мясной лавки, которая ломилась от продовольствия?! Сколько этот жулик с тебя содрал?

— Да немного…

— Больше или меньше, чем за ключ?

— Больше, — потупился страж.

— Я твоей матери иск подам, — мрачно пообещала я, принимаясь за еду. — Ты меня по миру пустишь.

— Госпожа… — виновато протянул страж.

— Кстати, сколько всего ты потратил?

— Пятнадцать золотых.

Я схватилась уже не за голову, а за сердце.

— Это же половина моих денег!

— Тебе эти деньги все равно больше не понадобятся, — запротестовал страж, — почему бы не порадовать человека?

— Это мы еще поглядим, кто тут порадуется, — пообещала я. — Как прошел день? Тебя никто не беспокоил?

— Толстяк в дверь стучался.

— И что ему было надо?

— Говорил, его дочери со мной срочно надо поговорить.

— И что? Ты открыл?

— Нет, Госпожа. Ты же запретила.

— Был бы ты таким послушным, если днем на тебя можно было смотреть без ужаса? — съязвила я. — А дальше что?