Олег Авраменко: Конноры и Хранители

Иштван тяжело вздохнул — покойный князь Всевлад был его другом и покровителем.

— Но увы, вашего батюшки, светлая ему память, больше нет с нами, и ваше место, государь, здесь.

Стэн согласно кивнул:

— Да, это мой долг, и я не собираюсь уклоняться от своих обязанностей правителя. Поэтому с вами отправится Слободан Волчек.

Иштван удивлённо приподнял левую бровь, однако промолчал.

— Насколько я понимаю, — продолжал Стэн после короткой паузы, — все ваши возражения против Слободана сводятся к тому, что он слишком молод и ещё неопытен.

— Ну… В общем, да. А кроме того, ему порой не хватает выдержки. Он чересчур импульсивен и не всегда хорошо ладит с людьми.

— Опять же, это по молодости.

— Гм. Пожалуй, вы правы, — вынужден был согласиться Иштван. — Я не отрицаю, что Волчек отличный моряк. Лет через пять, возможно, он станет одним из лучших в нашей профессии — или, даже, лучшим из лучших. А пока… Я был бы рад видеть его среди своих офицеров, например, в качестве старшего помощника — но отнюдь не капитана корабля.

— Слободан уже три года командует кораблём, — заметил Стэн. — И ни какой-нибудь посудиной, а двухмачтовым бригом. Не станете же вы утверждать, что он плохо справляется?

Иштван повернул голову и вслед за Стэном посмотрел на «Одинокую звезду» — судно, владельцем которого был девятнадцатилетний Слободан Волчек. Три года назад, когда умер его отец, юный Слободан, который почти всю сознательную жизнь провёл в море, не стал нанимать опытного шкипера, а сам занял место отца на капитанском мостике. Он согласился передать командование своим кораблём в чужие руки, лишь когда Стэн предложил ему пост капитана «Князя Всевлада».

— Нет, газда Стэнислав, — наконец ответил Иштван. — Я не стану утверждать, что Волчек плохо справляется. Как шкипер, он уже сейчас очень хорош, к тому же чертовски везучий. Но для такого длительного плавания, в которое мы отправляемся, только лишь мастерства и везения недостаточно. Нужен также большой жизненный опыт, умение обращаться с людьми.

Стэн хмыкнул:

— Боюсь, вы недооцениваете Слободана. Разве у вас есть какие-нибудь претензии к тому, как он набрал себе экипаж?

Иштван немного помедлил с ответом.

— Вообще-то нет, — нехотя признал он. — Надо сказать, что в этом отношении Волчек меня приятно удивил. У него дисциплинированная команда, толковые, знающие своё дело офицеры…

— Вы поменялись бы с ним экипажами? — немедленно перешёл в наступление Стэн.

— Ну, пожалуй… — Иштван замялся.

— Так да или нет?

— Да, поменялся бы. Конечно, я бы сделал кое-какие перестановки, но костяк оставил бы в неприкосновенности.

— Значит, всё дело в молодости Слободана, — подытожил Стэн. — Между прочим, в наших с ним судьбах много общего. Меня с детства учили править, его — водить корабли. Я стал князем в шестнадцать лет; он в таком же возрасте — капитаном. Неужели в свои девятнадцать я был дрянным правителем?

— Что вы, газда Стэнислав! — запротестовал Иштван, поражённый таким, на его взгляд совершенно неуместным сравнением. — У вас случай особый.

— И чем же он особый? Тем, что я сын святой Илоны? Или что я колдун?

Капитан в замешательстве опустил глаза. Ни для кого не было секретом, что Стэн и его сестра Марика обладали колдовским даром, унаследованным ими от матери, но прямо говорить об этом считалось признаком дурного тона. Официальная церковь Империи сурово осуждала любое колдовство и волхвование, а самих колдунов объявляла в лучшем случае шарлатанами, в худшем же — пособниками нечистой силы. Исключения делались крайне редко и, главным образом, по политическим соображениям. Но даже в кругу этих избранных покойная княгиня Илона всё равно была исключением — восемь лет назад Священный Синод причислил её к лику святых Истинной Церкви Господней, а спустя два года Массильский Собор подтвердил канонизацию, провозгласив святую Илону покровительницей Гаалосага — сиречь, всех земель в западной части Империи. Впрочем, отцы церкви избегали обсуждать вопрос о возможной принадлежности княгини Илоны к презренному племени чародеев. Они утверждали, что сила, позволившая спасти страну от нашествия друидов, была ниспослана ей свыше, а посему Стэн и Марика находились как бы под защитой святости своей матери, и открыто называть их колдунами было, по меньшей мере, неосмотрительно. Это могло быть расценено, как попытка опорочить имя наиболее почитаемой в Гаалосаге святой, — благо ни Стэн, ни Марика никогда не пользовались на людях своими необычайными способностями, которыми (в чём почти никто не сомневался) они всё-таки обладали…