Дмитрий Напольских - Общее дело

Сидевший неподалеку Спигр медленно раскачивался из стороны в сторону и напевал что-то до крайней степени монотонное: готовился к превращению. Новое тело требовало особого подхода, мгновенное перекидывание в обличье жуткой твари осталось в далеком прошлом.

— Я из-за твоего сопения уснул, — недовольно высказался в адрес шрука Дараг.

Тот промолчал.

В руках Альвейна гном заметил зеленый слизистый комок. Для сердца огненного чудовища он выглядел весьма странно. К тому же неприятно подрагивал, словно сердце убитой твари до сих пор билось.

Склонившись над омерзительным куском плоти, эльф сделал несколько пассов руками и прошептал пару слов. Уши вспыхнули, сердце многоножки содрогнулось, изрыгая остатки мутной зеленой крови, и мерно заработало, словно до сих пор гоняло слизь по сосудам твари.

— Я готов, — объявил Альвейн довольным голосом.

— Когда? — только и смог спросить Дараг, с отвращением глядя на содержимое рук эльфа.

Теперь гном понял, почему тот не взял любимый лук. Из оружия у Альвейна был только палаш, которым он мог сражаться одной рукой, пока другая сжимает сомнительный источник магической силы.

— Скоро император кинет в бой последние силы — третью линию, — сказал эльф, нежно поглаживая пульсирующий сгусток. — Гильвейра уже отправила в битву последние резервы, с ней осталось лишь несколько воинов.

— Кто побеждает? — спросил гном и уставился на заваленное трупами поле, на котором бодались значительно поредевшие ошметки армий.

— Сложно сказать, — пожал плечами Альвейн. — Если бы речь шла о битве обычных противников, я бы сказал, что победителей тут нет. С такими потерями и Гильвейру, и императора можно назвать проигравшими. Но она сможет существенно возместить потери, если поле боя останется за ней, а вот Токигору это будет сделать сложнее. Гораздо сложнее.

— Хорошо, — Дараг облизнул пересохшие губы.

Потом спохватился, достал флягу и зубами сорвал плотно прикрученную крышку. Допив воду, гном отбросил пустую емкость в сторону. Если у них ничего не выйдет, то пить ему уже не придется. А в случае успеха на поле такой битвы будет, чем поживиться. Мысль о мародерстве взбодрила Дарага. Опытный ветеран не видел в сборе вещей мертвецов ничего постыдного. Трупам оружие и иное снаряжение уже ни к чему.

Над полем разнесся звук десятков медных труб, и в бой пошел последний резерв императора — два отборных легиона, которые, насколько знал Дараг, пользовались особыми милостями Токигора, так как пару раз спасали его жизнь и власть, отбрасывая от столицы особо рьяных мятежников. А таковых, особенно в первые годы правления императора, было немало.

— Красиво идут, — одобрил чеканный шаг легионеров поднявшийся в полный рост гном. — Не то что то стадо, которое император гнал на убой раньше.

— Когда ввяжутся в битву, выступим, — проговорил Альвейн, наблюдая за слаженными движениями десятитысячной массы бойцов.

— А этот что? — презрительно спросил Дараг, показывая на медитирующего шрука.

— Я почти готов, — к удивлению гнома, Спигр откликнулся сам. — Последний шаг сделаю рядом с Гильвейрой. Не уверен, что смогу полностью контролировать тело.

— Неподалеку от нее есть небольшая ложбинка, — сообщил эльф. — Оттуда и нанесем удар. О! Они сцепились! Идем!

— Прямо так?! — гном изумленно посмотрел на товарища.

— Ну да, — вымученно улыбнулся в ответ тот. — Заклинание действует. Теперь нас никто не увидит и не почует. Кроме Гильвейры, конечно. Но и она сможет обнаружить нас лишь на малом расстоянии.

Так они и двинулись, заходя в тыл армии Добра и Света, которая за время боя обрела несколько сотен новых бойцов. Альвейн объяснил удивленному Дарагу, что пока тот спал, некий особо шустрый императорский вассал попытался выслужиться перед Токигором и ударил по Гильвейре в обход ее основных сил. Но жрецов он взял с собой немного, так что их быстро перестреляли, а оставшихся без прикрытия воинов королева шустро завербовала на свою сторону. И теперь они, под предводительством своего незадачливого сюзерена, активно вгрызались во фланг имперской линии.

Медленно движение располагало к пространным разговорам. Шли они не торопясь — Альвейн сразу заявил, что быстро идти нельзя — и не скрываясь. Внимания на них никто не обратил. Заклинание эльфа работало четко. Сердце в руке размеренно билось, уши вспыхивали в такт, постепенно сгибаясь, словно к самым кончикам был привязан невидимый груз.