Дмитрий Напольских - Общее дело

У Альвейна — последний внешний источник силы, у Спигра, ставшего опять мурхом — последнее превращение, а у него, Дарага — последняя скляночка с зельем. Неужели знак?

Имперцы изготовились к бою. А напротив боевых порядков людей достраивались враги. Их было меньше, гораздо меньше, чем воинов Токигора. Это с одной стороны. А с другой — за время, проведенное армией Добра и Света на землях империи, ее ряды изрядно пополнились. И сейчас под командованием Гильвейры собралось двенадцать тысяч бойцов. Из них только половина была гномами и эльфами, закаленными в страшном горниле взаимного истребления, вторую часть составляли хрурты. Казалось бы, какой от них толк. Но точно такие же хрурты стояли и на другой стороне поля, которое еще не стало полем битвы. Многие воины Гильвейры были одеты в доспехи легионеров или щеголяли в цветах герцога Лонби.

С оружием в руках люди часто сходились друг с другом во время бесконечных междоусобиц, но сейчас-то им обещали сражение с нелюдью, проклятой самим Плачущим! А вместо этого втянули в очередную братоубийственную бойню. Моральный дух армии с трудом поддерживали лишь многочисленные жрецы. И если бы имперцам противостояли только выжившие воины Лонби, поддавшиеся чарам Гильвейры, да пошедшие за эльфийской королевой поселяне из пограничных деревень…

Немногочисленные уцелевшие разведчики, чудом избежавшие эльфийских стрел, клятвенно заверяли, что авангардом вражеской армии командует сам герцог Лонби. Старый герцог. Тот самый, который, по словам выжившего наследника, героически погиб на поле брани. А почему "по словам"? Перерубленное горло, явно доказывающее правоту нового герцога, ничуть не мешало старому ловко управляться с конем. И герцог был не единственным мертвецом в воинстве Гильвейры.

По армии бродили нелепые слухи, что все бойцы, с которыми им предстоит скрестить мечи в скорой битве, — ожившие трупы. Это заблуждение странным образом сочеталось в человеческих умах с ожиданием очередной междоусобной распри. Смесь получалась причудливая — почище, чем гнэльфы, пришло в голову Дарага неожиданное сравнение — если враги суть мертвяки, то и имперцы тоже. Хрурты подобную несообразность явно не осознавали, а может, просто немного торопили события. Впрочем, от таких размышлений и у самого гнома голова пошла кругом.

Так или иначе, но оживших трупов в армии Гильвейры было достаточно. Используя полученные от Паланиана-Огногза способности, она "уговорила" выступить на стороне воинства Добра и Света как собственных погибших бойцов, так и многих солдат герцога Лонби. Из тех, кого не слишком изуродовали секиры гномов. Безголовых воинов в армии Гильвейры разведчики не приметили.

Воображение Дарага нарисовало омерзительную картину: эльфийка наклоняется над окровавленным трупом, накрывает его искривленный от последнего крика рот своими серебряными губами и сливается с ним в страстном поцелуе. После чего воин встает и вступает в стройные ряды — с дисциплиной-то у нее явно все в порядке! — гномоэльфохруртского войска.

Когда Дараг, ожидая очередной порции колкостей, поделился фантазиями со шруком, Спигр неожиданно серьезно заявил:

— Думаю, ты прав, ведь Огнозг ритуал не закончил, так что голосом Гильвейре мертвых не поднять.

— Ты говоришь это так, словно оживление трупов — обычное дело! — возмущенно воскликнул гном.

— Сейчас — нет, — закатив покрасневшие человеческие глазки, ответил Спигр. — А вот веков этак… хотя ладно, ты до стольки считать наверняка не умеешь… сие и вправду не представляло серьезной задачи.

— Хм… А может и хорошо, что хрурты этого несуществующего бога придумали, — высказал неожиданно пришедшую в голову мысль Дараг.

— Может и хорошо, — шрук загадочно улыбнулся.

К счастью, общаться с мертвяками предстояло людям. Подходящая компания, подумалось Дарагу, они друг друга стоят. Их же странной троице предстоит иное дело — и если они не смогут его выполнить, то армия Добра и Света, увеличившись за счет "примкнувших" врагов — живых или мертвых — покатится дальше несокрушимым валом. И никто не сможет ее остановить. А потом гномы и эльфы вернутся домой и принесут в родные пещеры и леса проклятье. И тогда все окажется зря… Кулаки Дарага яростно сжались, он — как и любой подгорный воин — не любил зряшных усилий. Значит, у них все должно получиться!

— Представление начинается! — негромко объявил Альвейн, когда перед рядами вражеской армии появилась Гильвейра.