Дмитрий Напольских - Общее дело

— Извини, Дараг, стрелы у нас кончились, — проклятый эльф улыбался.

Дараг с трудом подавил желание вмазать стальной перчаткой по ехидной остроухой морде. Отстегнув на плече застежку, Альвейн сбросил громоздкий плащ, сделал несколько взмахов палашом, и уже серьезно продолжил:

— Мурхи — твари серьезные, повезло, что живы остались. Пришлось магию в ход пустить. Пошли, надо остальных добить.

— Там что, еще есть? — Дараг с ужасом посмотрел на деревню. Ворота уже закрылись, за ними слышалась какая-то возня. Судя по звукам, хрурты тащили что-то тяжелое.

— Ворота баррикадируют, — негромко заметил Альвейн. — Что же до мурхов — тут у них что-то вроде логова. И, если тебя это утешит, то самого сильного мы уже убили, — эльф указал на труп насекомоподобной твари. Вытекшая слизь понемногу густела. — Потрясающе короткое время перекидывания, ужасающая мощь… и жуткая вонь, — Альвейн брезгливо поморщился.

— А может… мы уйдем отсюда, — тихонько предложил Дараг.

— Не выйдет. Когда остальные перекинутся, то пойдут по нашему следу, а до лагеря мы не успеем добраться. Так что надо их кончать, — эльф рубанул по воздуху палашом. — Здесь и сейчас!

— Ворота опять ломать придется, — Дараг с тоской оглядел остальных гномов. Покрытые многочисленными ранами, в промятых доспехах, запачканные с ног до головы кровью, они являли собой печальное зрелище. Эльфы же наоборот — выглядели опрятно и подтянуто. Еще бы: им не пришлось участвовать в этой мясорубке!

— Ну, с этим я могу помочь, — Альвейн задумчиво почесал за ухом и пошел к поселению. Уцелевшие гномы и пришедшие с ним эльфы выстроились за его спиной.

Альвейн остановился футах в тридцати от ворот и, разведя в стороны руки, принялся нараспев произносить заклинание. Слова были вроде самые обычные, но общий смысл ускользал от Дарага. Продолжая говорить, эльф начал делать пассы руками. По-прежнему зажатый в правой руке меч несколько раз проносился в опасной близости от его лица, но Альвейна это совершенно не беспокоило. Он перехватил палаш обеими руками, удерживая меч за лезвие, и, направив его рукоятью на ворота, громко выкрикнул последнее слово.

Дараг ожидал увидеть пучок молний, все сметающий огненный шквал или, на худой конец, луч из беспросветного мрака, упирающийся в обреченные на полное уничтожение ворота, но ничего не происходило.

"Облажался остроухий", — успел подумать гном за мгновение до того, как створки ворот резко изогнулись внутрь, расшвыривая наваленную за ними кучу всякого хлама. За частоколом раздались встревоженные голоса.

Размахивая фальшионом, Дараг повел отряд на очередной штурм. На бегу перепрыгивая через валяющиеся повсюду бревна, куски досок и оставшиеся с начала боя трупы, они ворвались в деревню. Нескольких защитников, оглушенных последствиями заклинания эльфа, зарубили сразу же. Остальные попробовали сопротивляться.

— Мурхов убивайте! — раздался голос Альвейна.

— Руби припадочных! — разъяснил приказ Дараг.

И направился к лежащей неподалеку девушке. Сарафан на ней весь измялся, земля вокруг была залита слюной, тело продолжало немыслимым образом изгибаться. Гном занес для удара меч, но девушка вдруг обмякла, конвульсии резко закончились. Заинтригованный Дараг приостановил замах и пинком перевернул тело. Из живота, легко пробив тонкую ткань, в гнома вылетел тугой пучок щупалец. Дараг отшатнулся, но было поздно. Пара щупалец выбила из его руки фальшион, а остальные, плотно опутав гнома, прижали его к девичьему телу. В дюйме от своего лица Дараг увидел оскаленные клыки.

Дико заорав, он нащупал на поясе топорик, сорвал его и принялся наносить беспорядочные удары по лежащему под ним телу. Сталь с трудом входила в ставшую неподатливой плоть. По руке растекалась теплая жидкость. По руке? Гном перестал ощущать надетую на нее стальную перчатку. Страшная боль обрушилась на него, выворачивая суставы и выжигая уцелевшую кожу. Дараг истерично завизжал, почувствовав, как медленно растекается оставшееся на костях мясо. Но топор не выпустил и со все возрастающим ожесточением рубил врага. Удар! Удар! Кровавое марево поплыло перед глазами. Под гномом билось что-то настолько чуждое и жуткое, что он готов был отдать жизнь, лишь бы забрать это с собой в могилу.

Даже когда, наконец, тварь перестала дергаться, Дараг продолжал судорожно наносить удары, чувствуя как топор все глубже и глубже проникает в обретшую природную мягкость плоть. Лишь через несколько минут он в недоумении остановился и глубоко задышал, благо, чудовищные щупальца более не сдавливали горло. Дараг медленно поднялся, затем посмотрел на свою руку. Она была в порядке, лишь с перчатки свисали окровавленные ошметки мяса и кишок.