Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

Освещение в подвалах Гвардии несколько непривычно — нет факелов. Ни обычных, ни магических. Светится потолок голубоватой теплотой, да отливают стены — желтоватым. И в этой легкой дымке высокие, под потолок, стеллажи с книгами, уходящие будто бы в бесконечность, намекнули о многом.

— Надо было еды что ли прихватить… — обреченно протянул недомерок.

— Сбегай, — хмыкнул я.

— Ага! Я за едой — а книги кто оставит без присмотра?! Нет! Трижды нет… — грустно сказал недомерок. Тяжко вздохнул: — Ходють тут всякие, вопросы задаютъ…

Бумаги по Сэльве мне посчастливилось найти буквально за час до приезда в Сантей. Можно было не искать — практически ничего нового не добавилось. Пара мутных доносов, настроченных скорей всего недоброжелателями из близких кругов. Смутные догадки ни о чем. В общем — ниточек никаких. Единственное, что порадовало, — именной пропуск в библиотеку Гвардии. Зачем? Для чего? Нет ответа.

Остается одно — выяснить, за чем охотился терривит, поставив на карту все. Включая и собственную жизнь.

Я всегда думал, что у гоблинов туго с чувством юмора. Как и у орков, кстати. Правда, громилы просто не прошибаемы — им все просто побоку. Их мышление наверняка сродни лезвию любимого клинка. Потешные ушастые, коих зачастую сразу воспринимаешь за эдаких болтливых шутов, аналогично с юмором дружат поскольку постольку. Будто бы это все летает вокруг, наматывается на остроконечные локаторы, банально не попадая внутрь.

Исключения подтверждают правило, не так ли?

Третий, похоже, перепутал библиотеку с тренажерным залом: принялся таскать целые охапки на огромные читальный стол, загребая книги прямо с полок. Подогнал лесенку, взобрался на самый верх, загреб штук двадцать фолиантов… потерял равновесия и с противным визгом шлепнулся на пол, подняв облако пыли.

— Тьфу! Кусючие знания, шоб их… — ругнулся гоблин, сгреб добычу и перетащил мне на стол.

— Ты ничего не путаешь?

— А чего? — вытрещил мордашку гоблин.

— Слушай, третий, мне не нужны все фолианты, в которых упоминаются нужные слова. Ты так половину всей макулатуры сюда перетаскаешь! Мне достаточно дюжины книг, где все исходные параметры пересекаются в смысловой связи. Понял?

— Макулатуры тут нет! — визгливо вякнул гоблин. — Мусор не храним! У нас все документы первостепенной важности, только ручного письма, отобранные из великого множества, редчайшие! И я не позволю оскорблять великую библиотеку! — Третий надулся, расправил хиленькие плечи, выгнул грудь колесом. И дал петуха: — Понятненько?!

— Вот не валяй дурака — неси нужное. Мне не надо демонстрировать богатства этого зала. Не на экскурсии я, по делу.

— Хэ! — презрительно скривился мелкий, набирая охапку книжек. — Все вы так говорите. А потом не в силах отличить гномьи письмена от гоблинских!

Вот так-так. Библиотека только для своих, и мелких хранителям обидно, что никто не ценит залежи мудрости, спрятанные в подземных залах. Кому оно надо? У всех достаточно своих забот и привязанностей. Любить же книги — удел маленькой братии, которая просто не в силах сдержаться, дабы не потешиться над очередным глупым посетителем. Старшие, поди, такое отношение не одобряют, хотя и ругать не будут. Все понимая…

Я выудил из кучи первую попавшуюся книгу. Достал из кармана платок, смахнул пыль, погладил обложку. На первый взгляд — отличное солидное издание. Не первой, конечно, свежести — не меньше сотни лет, обложка без видимых следов тиснения и надписей. Соответственно, из орочьих мудростей. Не любят клыкастые красоту наводить. Главное — надежность, качественность и толика легкой выпендрежности. Кому еще взбредет в голову во внутренний слой обложки вплетать каменные нити? Всегда, когда держу в руках настоящую книгу орков, так и представляю: идет шаман, у которого под хламидой вокруг всего тела развешаны тома. В итоге вражеская стрела опасна только попаданием в глаз да в зубы, так как мудрость предков чихать хотела на выстрел из-за угла… Смех смехом, а что-то наверняка в этом есть.

— Орочья рукопись, лет сто двадцать, — начал я. Открыл книгу: — Имени автора и названия нет, мелкий росчерк поверху страницы — метка писчего. Делаем вывод: сказания, запись легенд, песен или чего-то в том же духе. — Перевернул страницу, открыв начало текста. — Диалект. Несколько странный. На глаз — пара лишних букв, смазанное написание общепринятых символов, большое количество имен в тексте. Видимо, легенды.