Варвара Клюева - Магия обреченных

– Господин мой, я буду счастлива исполнить твое поручение. Не качай головой, повелитель. Подумай и ты поймешь – я подхожу для этого дела идеально. Я уже посвящена в твои планы, я достаточно проницательна и находчива и, самое главное, я хорошо знакома с ведуньями, я росла у одной из них. Нам будет легко понять друг друга.

– Ты забываешь о своем положении, Алмель. По закону наложницам владыки нельзя покидать женскую половину дворца. Наказание ослушницам – смерть.

– Можно подумать, это первый закон, который мы с тобой нарушаем, повелитель!

Хайна никак не могла поверить в происходящее. Чувство реальности покинуло ее в ту минуту, когда она, лежа у входа в пещеру бабуров, посмотрела вниз и увидела группу мужчин-сгорнов в коротких меховых охотничьих плащах. С большого расстояния нельзя было разглядеть лиц, но Хайна сразу узнала сородичей. Вернее догадалась, что это они: кто же еще мог рыскать у самых границ владений деда?

Сердце затрепыхалось, как перепуганный птенец в ладонях, сознание помутилось, будто дымкой подернулось, тело оцепенело, как бывает в дурном сне. Хайна и подумала, что видит дурной сон. Нет, сначала она еще цеплялась за действительность, пыталась уверить себя, будто ничего особенного не происходит, просто сородичи вышли поохотиться на бабуров.

Но здравый смысл сопротивлялся столь вопиющему обману. Сгорны не охотятся по осени. Они вообще не любят убивать живых тварей без крайней необходимости, поскольку верят в неразрывную связь между миром людей и миром животных. Хищник, терзая свою добычу, поглощает не только плоть, но и душу жертвы. Человек, питаясь мясом, рискует впустить в свое сердце алчную, властную душу, которая начнет бороться за господство над телом с его собственной душой, а это чревато безумием. Если уж потреблять мясо в пищу, то как можно реже и желательно благородных животных. Не бабуров. Конечно, весной, когда кончаются привезенные с Ярмарки припасы, а сами бабуры, отощавшие после зимней спячки, вылезают из пещер и начиняют слоняться в опасной близости от человеческого жилья, сгорны, бывает, выходят на охоту. Но осенью – никогда.

А значит, сородичей выгнала из дома другая нужда. Гулко забившееся сердце подсказывало Хайне, что нужда эта как-то связана с ней. Но это невозможно! Весь ее жизненный опыт говорил: так не бывает! Дети для сгорнов не ценнее, чем домашняя скотина. Да, когда они вырастают, их можно сбыть нагорнам, но сначала-то нужно вырастить. Много лет кормить, поить, одевать без какой-либо отдачи. И еще неизвестно, окупятся ли в конце концов затраты. Если ребенок слабенький – а слабые дети у сгорнов не редкость, – он просто не доживет до продажи. Если крепкий, но не особенно одаренный, много за него не дадут. Конечно, если в роду появляется дитя с редким и сильным Даром, о нем заботятся неплохо. Дают мощный оберег, кормят посытнее, одевают потеплее, зимой определяют местечко поближе к очагу. Если везунчик захворает, сам лорд не погнушается заняться целительством; если заплутает в горах, тот же лорд хватается за айкасы. Но это только если ребенок исключительно одарен. Во всех остальных случаях никто и не пошевелится ради какого-то малолетка. Заблудился ли ребенок, упал, расшибся, укушен ядовитым гадом, сломал ногу, захворал, окоченел – пускай справляется сам. Захочет выжить – выживет, а не выживет, так невелика потеря.

Невозможно представить, что должно случиться, чтобы сгорны отправили партию взрослых мужчин на поиски совершенно бездарной и больной восьмилетней девочки. Ведь ни ее жизнь, ни ее смерть не принесет никому ни малейшей пользы. Так, может, они все-таки пришли не за ней?

Но вот один из «охотников» поднял руку и указал на скалу, под которой укрылась девочка. Тут у Хайны окончательно помутился рассудок, и, вместо того чтобы заползти поглубже в щель, она вскочила и полезла по тропе к вершине. Постоянное недоедание и ночные холода совсем истощили ее силы, и порожденная страхом вспышка активности быстро угасла. Хайна отчаянно карабкалась, но ее движения все замедлялись и замедлялись. Точно в кошмарном сне.

Потом в глазах у нее потемнело, ноги подогнулись, и Хайна потеряла сознание.

А когда очнулась, решила, что сон продолжается. Теперь уже не кошмарный, но очень-очень странный.

Ее несли на руках. Не волокли, не пинали, словно куль, а именно несли. И не кто-нибудь, а сам Хосын, наследник лорда Хедрига. И не как-нибудь, а очень бережно, стараясь, чтобы голова лежала удобно и рука не болталась как придется, грозя вывихом. А еще Хайну закутали в плащ. Или в шкуру – Хайна не поняла, потому что боялась открыть глаза. Только подглядела разок в щелочку из-под ресниц, увидела лицо Хосына и быстренько зажмурилась. Раз сон перестал быть страшным, пускай длится подольше. Неизвестно ведь, что будет, когда проснешься. Вернее, известно, что ничего хорошего не будет.