Наталия Шнейдер: Сказочки

– Че, правда? А прям щас перекинуться можешь?

Разумеется, смеется. Ох, девочка, убереги тебя твой господь от встречи со мной через три недели.

– Прям сейчас не могу. Народ перепугается.

Она понимающе улыбнулась. В ее глазах я обычный болтун. Пусть думает — поболтаем. Смыть с нее эту жуткую раскраску, наложить приличный макияж, была бы красавицей. А, впрочем, какая мне разница — главное, что еще какое-то время можно будет просто разговаривать и не возвращаться в пустую квартиру ждать неизвестно чего.

– Пиво будешь?

Она кивнула, я заказал. Она отхлебнула из стакана и спросила:

– А как становятся оборотнями?

Как, как… Батюшке спасибо надо сказать, до сих пор небось в гробу переворачивается. Да полюбовнице его. Гулять-то он с ней гулял, а как жениться пора настала, так и выбрал девушку из приличной семьи, да невинную, само собой. Бывшей и глядеть в свою сторону заказал. Еще и насмех поднял, с чего, мол, ты взяла, что я на девке гулящей женюсь? А баба-то к ведьме побежала. Отомстить. Чтобы жена молодая живого ребенка родить не смогла. Только ведьма-то все по-своему повернула. Грех, говорит, на душу брать не захотела, дите невинное губить. Родился у них мальчик, Ванюша. Оборотень.

Когда это случилось в первый раз, мне было лет семь. Половину кур передушил и собаку нашу задрал. А потом проснулся утром и подумал, что таких кошмаров мне не снилось никогда. Да только это был не сон. Сказки про разумных и хитрющих оборотней всего лишь сказки. Зверь — он и есть зверь. А самое страшное то, что человек потом вспоминает все, что этот зверь вытворял. Вспоминает, да только изменить уже ничего не может.

Как никто не узнал, как не сожгли — до сих пор удивляюсь. Родители уберегли. Они-то и придумали на время полнолуния меня в погреб запирать. Чтобы не натворил чего-то совсем непоправимого. Других детей у них почему-то так и не родилось. Любили, какого есть, пока не померли. От старости — хоть тут повезло.

Так и жил потом — вроде и человек, вроде и нет. И с людьми, и сам по себе. Прятался, как мог. Кое-кто, правда, знал. Маша, например, жена моя. Ну, сказки-то про Марью Моревну все слыхали. Сказки, они, конечно, на то и сказки, чтобы все переврать. Никакой царицей она не была — обычная колдунья. Да и я отродясь царевичем не был. А Кощей — был.

Где уж он мою Машу углядел, не знаю. Потом уже она рассказала, что подсылал он к ней людей, уговорить по-хорошему пытался. А как не вышло — просто умыкнул. Пока я очередное полнолуние в подвале высиживал.

Как я дознавался, что случилось, как искал — рассказывать долго. Нашел — в тереме под замком. Кощей умыкнуть-то умыкнул, да все в благородство играл — подарки, трубадуры — настоящего, видите ли чувства ему захотелось. У него, мол, времени много — колдуны куда больше простых людей живут — глядишь, и смягчится Марья.

В общем, не знаю, кто из нас большим дураком оказался. Он, когда ее под замок запер, а воспользоваться не воспользовался, или я, когда ночью в окно к ней залез. Думать надо было, почему это ни на окнах ставней, ни под окнами сторожей не оказалось. А к чему сторожа, если заклятья есть. Тревога сразу поднялась, повязали, а наутро к хозяину поволокли. Тот посмотрел на меня, усмехнулся — усмешка у него уж больно противная была:

– Муженек, значит, законный явился. Только знаешь ли, мне ваши законы не писаны. На первый раз — проваливай, покуда цел, да поблагодарить за мою доброту не забудь, а еще раз попробуешь — прикончу. Я и сейчас не тебя пожалел, а Марью — убиваться будет, душегубом объявит. А так, глядишь, отблагодарит, за человеколюбие.

Я его за доброту, конечно, благодарил. Долго и заковыристо. Да только проку-то.

Упрямства у меня, однако, всегда немерено было. Долго вокруг ходил, таился — и дождался, прилетел ко мне голубь с запиской. Где уж Маша его раздобыла, не знаю — но раздобыла. Писала, что любит и что с голубем этим ответ можно прислать. Так мы и переписывались — пока не сговорились. Раз как-то Кощей на охоту решил собраться, а как он уехал, Маша погулять в саду запросилась Мол душно ей, тяжко, сил никаких нет, если тут же не выпустят в садике погулять руки на себя наложит. Довела прислугу вконец — впрочем, по скандалам она всегда любой бабе фору могла дать. Мне иногда казалось, что она если захочет, и зверя моего до сердечного приступа довести сможет. Ну это так, к слову. В общем вынудила она прислугу, повели они ее в сад погулять — тут-то она им и показала. Кощей в свите своей колдунов не держал — вот Маша и покуражилась. Столбняк на них навела, а сама через забор — как раз я там с запасными конями дожидался.