Лорел Гамильтон - Гамильтон

- Анита, Питер говорит, что тебе нужна помощь по моей части.

Эдуард говорил с эдаким безличным акцентом неизвестных провинций. Но так он разговаривал, только когда не прикидывался стариной Тедом Форрестером, своим в доску парнем, - тогда он нарочито растягивал слова.

- Я не говорила, что мне нужна помощь, - упрямо возразила я.

- Тогда чего звонишь?

- Что, нельзя просто так позвонить?

Он хохотнул, и этот смешок показался мне до странности знакомым. И тут я поняла, что чуть раньше слышала такой же от Питера. Я знала, что биологически они не родня, так откуда такая схожесть? Подражание, наверное.

- Ты никогда не звонишь просто так, Анита. У нас с тобой не те взаимоотношения, - он снова хохотнул и пробормотал ехидно: - «Просто так», - словно сама такая идея была слишком глупа, чтобы ее озвучивать.

- Мне не нужна твоя снисходительность, благодарю покорно, - я злилась, хотя и не имела на то морального права. Я сама ему позвонила, и теперь злилась на саму себя. Лучше бы не звонила - по многим причинам.

- Что случилось? - спросил Эдуард, ничуть не обидевшись. Он слишком хорошо меня знал, чтобы обращать внимание на небольшие вспышки злости.

Я открыла рот, потом снова закрыла и, наконец, выдавила:

- Не могу определиться, откуда начать.

- Начни со степени опасности, - таков Эдуард: в первую очередь узнать степень опасности, а предыстория подождет.

- Мне действительно нужна помощь, но мне уже помогают. До тебя им, конечно, далеко, но и кучкой любителей их не назвать, - честно ответила я. Крысолаки по большей части - бывшие военные, полицейские или преступники. То же самое можно сказать и о некоторых гиенах-оборотнях. Так что помощь у меня была. Не стоило звонить Эдуарду.

- Складывается впечатление, что ты пытаешься убедить себя в том, что тебе не нужна моя помощь, - ничуть не обеспокоившись, скорее, с некоторой долей любопытства, сказал он.

- Так и есть.

- Почему?

- Потому что трубку снял Питер.

В трубке послышался посторонний вдох, и Эдуард тут же отреагировал:

- Положь трубку, Питер.

- Если Анита в беде, я хочу об этом знать.

- Положь трубку, - повторил Эдуард, - и не заставляй меня просить еще раз.

- Но…

- Сейчас же.

В трубке послышался щелчок.

- Ну… - начала я, но Эдуард перебил:

- Подожди.

И я молча ждала, теряясь в догадках, чего, собственно, мы ждем. Наконец, Эдуард произнес:

- Он не слушает.

- И часто он подслушивает телефонные разговоры?

- Нет.

- Откуда тебе знать?

- Я знаю... - сказал он и тут же оборвал себя. - Я не думаю, что он этим занимается. Полагаю, что ты для него - особый случай. Он сейчас живет в старой комнате Донны. Я разрешил ему оставить телефон в обмен на обещание себя хорошо вести. Я с ним еще об этом поговорю.

- Если он живет в комнате Донны, то где спишь ты? Нет, это, конечно, не мое дело, - сочла нужным добавить я.

- У нас произошло глобальное переселение.

- Значит, ты все-таки переехал?

- Практически.

- Свой дом продашь? - полюбопытствовала я.

- Нет.

- Ах да, вряд ли Бэтмэн станет продавать свою пещеру.

- Что-то вроде, - сказал Эдуард, но из его голоса пропала вся намечавшаяся было дружелюбность. Голос стал пустым, таким, каким он разговаривал со мной до появления в его жизни Донны. Эдуард мог болтать о домашнем хозяйстве и воспитании подростков, но при этом он оставался самым хладнокровным убийцей из всех, кого я знала, и он никогда не переставал им быть. Хотя, мне довольно сложно представить себе Эдуарда, пришедшего навестить Бекку в балетном классе или сидящего вместе с другими родителями, наблюдающими за своими облаченными в трико чадами.

- Если бы я сумела достаточно правдоподобно соврать, я бы обязательно так сделала и повесила бы трубку.

- Почему? - спросил он тем же пустым голосом.

- То, что трубку снял Питер, заставило меня понять, что детские игры закончились. Если тебя убьют из-за меня, они снова потеряют отца. Мне не хотелось бы объясняться перед Питером, или Донной, или Беккой.

- Но особенно перед Питером, - констатировал он.

- Ага, - согласилась я.

- Меня тебе точно провести не удастся, так что выкладывай. - Его голос немного потеплел, в нем появился намек на человеческие чувства. Эдуарду я нравилась, мы были друзьями. Ему бы не хватало меня, если бы я умерла, и это взаимно. Однако на задворках сознания еще гнездилось сомнение, не придется ли нам однажды оказаться по разные стороны баррикад и выяснить, кто из нас круче. Я надеялась, что такой день никогда не настанет, потому что победителем из этой схватки мне выйти не суждено. Кто бы из нас ни выжил - проиграем мы оба.