Лорел Гамильтон - Гамильтон

- Не искушай меня, Байрон. Мой гнев ищет только мишени, - процедил Реквием.

Байрон повернулся к нему с зажатой в руке пачкой уже пересчитанных банкнот.

- Я могу противостоять всему, кроме искушения, - сказал он бросил хитрый взгляд в мою сторону. - Он ненавидит, когда ему отвечают цитатами.

- С какой бы целью ты это ни сказал, ты перестарался, Байрон, - низким, наполненным угрозой голосом произнес Реквием.

- Моя цель… - протянул Байрон, и на мгновение в его серых глазах маленькой яркой молнией вспыхнула сила. Он положил деньги на лакированный кофейный столик и повернулся к Реквиему. - Хотел бы я иметь тот бойкий язычок, Что позволяет говорить, не выдавая цели.

Он уселся на колени Натаниэлю, причем ноги его оказались на коленях у меня.

Натаниэль почти машинально обнял его, после чего посмотрел на меня. Взгляд спрашивал: «Что происходит?», но так как я и сама не знала, то ответить не смогла. Как будто мы оказались в гуще непредвиденной схватки. Руки я держала на весу над голыми ногами Байрона. Да, я научилась игнорировать наготу, но не тогда, когда кто-то голышом сидит на коленях у моего бой-френда, а частично и на моих. Видимо, не настолько еще хорошо я умею не обращать на это внимания.

- Что происходит? - поинтересовалась я, осторожно пристраивая руки на голые ноги Байрона: держать их в воздухе было бы глупо. Если бы он сидел у меня на коленках, я бы, пожалуй, просто спихнула его. Но, что бы тут не происходило, Натаниэль тоже был в это вовлечен, а значит, надо думать, прежде чем действовать. Хотя, конечно, действовать куда как легче, к тому же это отнимает куда меньше времени, нежели раздумья.

- Спроси Байрона, - сказал Реквием. - Лично я не представляю себе, что он хочет этим сказать.

Я погладила Байрона по ноге и спросила:

- Зачем ты расселся у нас на коленях?

Байрон обвил руками плечи Натаниэля и прижался лицом к его лицу. Затем покосился на меня, причем взгляд этих серых глаз заставил меня поежиться. Не от страха, а оттого, что взгляд был откровенно сексуальным. На лице прижатого к Байрону Натаниэля было слегка озадаченное выражение. Бесстыдный взгляд Байрона заставил меня выскользнуть из-под его ног и подняться с дивана.

- Не знаю, что это за игра, Байрон, но мы с Натаниэлем не хотим в нее играть.

Байрон соскользнул с колен Натаниэля и устроился у него под боком, так, чтобы я хорошо видела обоих. Это уже было похоже на серьезное заигрывание. Байрон всегда заигрывал, но чаще всего непреднамеренно, скорее, по привычке. В том, как он смотрел сейчас, не было ничего непреднамеренного.

Он медленно провел рукой вдоль шеи Натаниэля, а затем вдруг резко схватил его за косу. Схватил и потянул так, что Натаниэлю пришлось выгнуться назад под таким углом, что должно было быть больно. Он часто и тяжело задышал, я могла видеть, как бьется пульс у него на горле.

Пистолет неведомым образом оказался у меня в руке. Я не помнила, как доставала его. Мой собственный пульс отбойным молотком стучал в висках. Вот что значат годы практики - пистолет был нацелен точно в лицо Байрону. Он все еще пристально на меня смотрел, не отводя серых глаз, с серьезным выражением, в котором, однако, не было ничего угрожающего. Я не знала, что происходит, но как бы там ни было, если мне ничего не объяснят, кое-кому придется ой как туго.

- Отпусти его, - сказала я ровным голосом, спокойно целясь ему в лоб. Я почувствовала, что Лизандро отделился от двери и направился к нам. Не знаю, хотела ли я его вмешательства, да и была ли в этом необходимость.

- А он не хочет, чтобы я его отпускал, верно, Натаниэль? - Байрон произнес это очень осторожно, успокаивающе, словно он только что осознал, что такие игры могут закончиться плачевно.

Голос Натаниэля прозвучал придушенно из-за ненормального угла, под которым была выгнута его шея, и силы, с которой вампир держал его за волосы. Однако слова были следующими:

- Нет, нет, не останавливайся…

Я, наконец, позволила себе бросить взгляд на Натаниэля. Обычно я не отвожу глаз от того, кого держу на мушке, но от Байрона я не ждала подвоха. Что бы тут ни происходило, к насилию это, судя по всему, отношения не имело. Натаниэль вцепился в руку Байрона, но не так, словно пытался остановить вампира, причинявшего ему боль, а просто для удобства. Однако опустить пистолет меня заставило не это, а выражение лица Натаниэля.

Его рот был полуоткрыт, неплотно закрытые веки подрагивали, лицо исказилось гримасой удовольствия. Тело Натаниэля напряглось в предвкушении. Боль ему явно нравилась, его заводило грубое обращение. Черт подери.