Лорел Гамильтон - Гамильтон

Рука Дамиана в моей включила его в круг нашей силы. Он относился к некоторым остальным моим мужчинам примерно так же, как Ричард, но Дамиан был куда как более практичным созданием. Прижав его к себе так, что Жан-Клоду пришлось передвинуть руку, чтобы Дамиан смог подойти ближе, я услышала его мысли, или скорее, почувствовала их. Он не считал эту судьбу горше смерти, что бы не предприняли Жан-Клод и остальные мужчины; ничто не могло быть даже вполовину так ужасно, как то, что он вытерпел в руках своей мистресс. Еще одна мысль, которую я успела уловить прежде, чем Жан-Клод взял контроль над нашими сознаниями, заключалась в том, что мы стоили того, чтобы за нас сражаться. А потом Жан-Клод уселся на водительское сиденье нашего метафизического автобуса, и наступило спокойствие. Мы все неожиданно почувствовали абсолютное спокойствие.

Я стояла, прижавшись спиной к Жан-Клоду. Когда он притянул нас с Дамианом к себе, он нас развернул, как в танце, плавно и неизбежно, так что мы оказались стоящими в кольце его руки. Он держал нас обоих. Моя рука покоилась на талии Дамиана, прижимая его к изгибам моего тела почти без зазоров. Его собственная рука лежала на моих плечах, ладонь охватывала мою руку, и снова я не могла вспомнить, когда мы успели так тесно прижаться друг к другу. Рука Жан-Клода лежала на плечах Дамиана, вторая обвивала Натаниэля, прижавшегося к его боку, так что она касалась одновременно и меня. Не знаю, куда Натаниэль дел свою вторую руку, но Ашер все еще стоял у Жан-Клода за спиной.

Коломбина стояла прямо напротив нас, вся радуга цветов и красок. Шарики на ее золотом колпаке тоже были разноцветными, в тон трико. Ее человек-слуга стоял за ее спиной, весь в черном. Он казался ее темной тенью.

- Ты очень сильна, Коломбина, - сказал Жан-Клод. - Я даже не почувствовал, как ты залезла к нам в мозги. Твоя магия весьма деликатна.

- Какой замечательный комплимент, спасибо. - Она исполнила легкий реверанс, придерживая свою пародию на юбку так, словно она была намного длиннее. Мне бы уже начать нервничать, но я стояла в круге знакомых рук и была полностью расслаблена. Так же чувствуешь себя, когда тебе введут наркоз перед операцией - спокойствие, едва ли не жидкое тепло, в котором, казалось бы, можно плавать. Часть меня подумала, что так обычно делают перед тем, как сделать очень-очень больно. Но эта мысль вскоре утонула в теплом спокойствии.

- Твое нападение на паству было отвлекающим маневром, - произнес Жан-Клод голосом, от которого шли мурашки по кожи, но я даже не поежилась. Казалось, что его прикосновение защищает нас от воздействия его же голоса.

Коломбина засмеялась, но в ее смехе не было того осязаемого тембра, как в смехе Жан-Клода или Ашера. Даже сквозь созданную Жан-Клодом дымку спокойствия вокруг нас ее смех звучал плоско и невыразительно, даже по-человечески, пожалуй. А может, из-за этой дымки так и казалось. Я не была уверена, способна ли еще чувствовать хоть что-то сквозь эту завесу, или же его сила защищала меня от нее.

Смех резко оборвался, застыв на этих ярко-алых губах. Она уставилась на нас серыми, смертельно серьезными глазами.

- О, нет, Жан-Клод, то был не отвлекающий маневр. Но я готова признать, что могла недооценить тебя и твою слугу. Если бы я отняла у нее публику, у меня было бы достаточно сил, чтобы победить вас легким способом.

- А теперь? - живо спросил Жан-Клод.

- Полагаю, теперь потребуется прямая атака на тебя лично.

- Если ты настолько пряма, тогда тебя будет просто уничтожить, - сказал он беззлобно.

- Моя сила может быть деликатна, но не обманывайся на этот счет. Я могу нанести прямой удар. Настолько же прямой, насколько пряма сила, которую ты держишь в своих руках вместе со своей слугой с волосами цвета воронова крыла.

Она сделала движение изящной рукой, и человек за ее спиной выступил вперед. Он снял одну из перчаток и вложил руку в ее.

- Ты не единственный мастер, чье прикосновение пробуждает силу в слуге, Жан-Клод, - произнесла она.

- Я на это и не надеялся, - ответил он. Голос его был так же спокоен, как и ее, но его сила не была. Она пробежала по нам, словно мы были колодой карт в его руке. Какую игру он задумал вести? Я и раньше была двигателем его метафизического автобуса, но ничего подобного раньше не чувствовала, не знала, насколько осведомлен он был о своей силе, о моей силе, о той силе, что мы все давали ему. Он был вампиром, что означало наличие присущей им холодной силы, расчета, поскольку эмоции мало беспокоят мертвых. Он пробежался по нашим талантам так, как Эдуард осматривал содержимое своего оружейного сейфа. Какое оружие будет наиболее полезным? Из чего сделать решающий выстрел? На мгновение я почувствовала вспышку страха, всплеск настоящего сомнения. Жан-Клод раздавил ее и отбросил прочь от меня, от всех нас, потому что не только я почувствовала подобное. Я знала, что Дамиан с Натаниэлем тоже подумали так, почувствовали это. Он боялся, что у нас нет оружия, способного защитить от грядущего удара. Нас уже один раз едва не уничтожила ее сила, и это без вмешательства ее слуги. Он отбросил сомнения прочь, но они никуда не делись. Я чувствовала не ледяное спокойствие вампира, а вынужденное спокойствие. Ее оружие - сомнения. Не стоит вооружать своего противника.