Сергей Шведов - Варяжский сокол

– Откуда ты знаешь?

– От гана Карочея, – усмехнулся саксонец. – Это один из послов Тургана. Могу познакомить. По крови он, кажется, славянин, хотя веры иудейской.

С легким удивлением Трасик определил, что неведомый ему рабби Ицхак говорит по-славянски, видимо, так было удобней и для него, и для Людовика, в совершенстве владевшего этим языком. Впрочем, говорил Жучин столь тихо, что князь Трасик, стоявший в толпе ближников императора, улавливал только отдельные слова. Что же касается Людовика, то он в ответ на слова посланника лишь с охотою кивал. По всему было видно, что посланцы Тургана сумели угодить сыну императора франков. Разговор продолжился за пиршественным столом, к которому среди прочих пригласили и князя Трасика. Здесь в основном звучали здравицы на разных языках, и прежде чем услужливые толмачи успевали их перевести, собравшиеся за столом франкские вожди умудрялись по два раза осушить кубки. Граф Гийом сдержал слово и представил князю Трасику своего нового знакомца гана Карочея. Послу кагана Тургана давно перевалило за тридцать, но живости характера он не потерял. Хитроватые глаза его с интересом смотрели на князя ободритов. Из разговоров выяснилось, что ган Карочей не славянин, а скиф. Правда, чем скифы отличаются от славян, он объяснить собеседникам так и не смог.

– Прежде было много различий, а ныне все смешалось, – махнул рукой степной ган, – и язык ныне общий, и боги.

– Так ведь ты иудей, – поймал его на противоречии Гийом.

– Бога Яхве я, безусловно, чту, – скорчил скорбную мину Карочей и тут же подмигнул собеседникам хитрым глазом, – но и славянских богов не забываю. Дело это не хлопотное, а душе покойней.

– Разумно, – кивнул головой граф Гийом, принявший вроде бы христианство, но особого рвения в новой вере не проявлявший.

– А зачем к нам пожаловали? – спросил Трасик. – Это ж какой путь вам пришлось проделать!

– И не говори, князь, – всплеснул руками Карочей. – Кабы знал, что столько мытарств на этом пути приму, с места бы не двинулся. Северный путь нам перекрыл князь Гостомысл Новгородский, пришлось пробираться через Византию. И нельзя сказать, что путь тот опасный, но уж больно накладен. Всем платить надо. Благо нас каган златом снабдил, а для купцов тот путь сущее разорение. Если бы император Людовик укротил ругов, то это пошло бы на пользу и вам, и нам.

– Легко сказать, – хмыкнул граф Гийом. – У кагана Славомира одних ротариев больше десяти тысяч. Добавь еще племенные и городские ополчения. Такую силу даже императору Людовику не одолеть.

Трасик с саксом был согласен. Уж коли великий император франков Карл не рискнул связываться с каганом ругов, то его сыну и внукам, находящимся в вечных раздорах, и вовсе с ним не совладать. Хитры эти рахдониты, если решили чужими руками жар загрести. Только ведь на Людовика Тевтона где сядешь, там и слезешь. Он только по виду выглядит юным и простоватым, а умом никому не уступит.

– По слухам, у вас в Хазарии разразилась нешуточная война? – пристально глянул в глаза скифу Трасик.

– Это откуда у тебя такие сведения, князь? – удивился Карочей.

– К кагану Славомиру прибыл боярин с юга, по имени Драгутин, он и сказал.

– Шатун! – воскликнул громко ган, чем привлек к себе внимание пирующих. – Быть того не может!

– За что купил, за то и продаю, – усмехнулся Трасик. – А чем так страшен боярин Драгутин?

– Драгутин – лютый враг Тургана, – нехотя ответил Карочей, взявший наконец себя в руки. – Это он подбивает русаланов к бунту против кагана.

Неприятности, выпавшие на долю хазарского кагана, оставили князя Трасика равнодушным, у него и своих забот хватало. Взять хотя бы братичада Сидрага, который спит и видит себя на микельборском столе. У Трасика среди окружения Сидрага были соглядатаи, от них он узнал, что княжич встречался на острове Рюген с боярином Драгутином. Имя боярина ничего князю не говорило, и он пропустил это сообщение мимо ушей, и, вероятно, напрасно это сделал. Впрочем, пока особых причин для беспокойства не имелось, поскольку влияние пришлого ведуна-даджана в Варгии равно нулю. Сидраг, не получивший поддержки у кагана Славомира, ухватился за соломинку. И было бы очень хорошо, если бы эта соломинка увлекла беспокойных братичадов князя Трасика если не на дно, то в далекую Хазарию, подальше от ободритских земель и славного города Микельбора. Этот город Трасик восстановил, можно сказать, собственными руками и никому не собирался его отдавать.