— Наташ, у тебя нет попугаев, — напомнил мне Витюша, как будто я и сама этого не знаю.
— Вот и исправим это, — бодренько пропела я, продолжая потихоньку отступать. — сейчас приобрету и сразу же начну поливать.
— Наташа, перестань, я надеялся, что мы все же останемся друзьями, не смотря… — он замолк, наверное не смог подобрать рифму к словам «не смотря».
— А мы и так друзья… наверное. — успокоила я его.
Виктор поднялся со своего места и попытался подойти ко мне. Именно, что попытался, так как я сразу же вскинула руки в протестующем жесте и твердо сказала:
— Господа и дамы, — перевела взгляд с одного на другого, явно показывая, что понимаю кто есть кто — вынуждена скоропостижно попрощаться с вами, дел полно, да и чувствую себя неважно, наверное заболела, боюсь, как бы не птичий грипп. Не смею мешать вашему уютному междусобойчику. Пока! — и резко повернувшись к двери, покинула общество достойных джентльменов, не замечая удивлённых взглядов немногочисленных посетителей кафе.
Снимая курточку с вешалки у двери, подумала, что ведь и не соврала даже. Как ещё назвать то, что меня стошнит, задержись я здесь ещё хоть на минуту, как не болезнью? Тихонько закрыла за собой входную дверь, закрывая одновременно период жизни длиною в полгода, когда я являлась чьей-то невестой.
На улице было прохладно, но осень не сдавалась на милость зиме, снег еще ни разу не присыпал разноцветные листья на деревьях и земле, было сухо и очень красиво. Сумерки добавляли очарования последним осенним денёчкам. Я шла не спеша, специально выбирая места, где листва сильнее покрывала аллею, чтобы слушать шорох опавших листьев. Они как будто шептали мне что-то по-дружески, стараясь успокоить. Домой идти мне не очень далеко, так что я не торопилась, успею до того, как станет совсем темно. Да и в настроение в норму приведу. По совести сказать, я никогда не относилась к той части человечества, которая напрочь отвергала другую часть, имеющую диаметрально-противоположную нормальной ориентацию. Мне было все равно, так как не касалось меня никаким боком. Но поменять меня на мужика! Этого я понять не могла.
Было уже совсем сумрачно, когда я подошла к маленькому дворику, в котором снимала себе жилье и открыла калитку. Заливисто залаял Матрос, хозяйский пёсик, а когда узнал меня свалился на спину и отчаянно замолотил хвостом, одновременно визгом выражая свою радость от моего появления. Собачка была небольшая, но шумная. Хозяйке несколько раз предлагали взять б о льшую собаку, но она категорически отказывалась, аргументируя тем, что настоящего бандита и большая собака не остановит, а Матросик всех видит, всех слышит и всех облает. Так что другая собака ей совершенно ни к чему. Вообще баба Маняшка — особа выдающаяся. Я у нее уже почти год живу и ни разу не видела, чтобы она чему-то удивилась и это обстоятельство очень сильно удивляет меня. Всегда спокойная, как паровоз, Маняшка понравилась мне с первого взгляда и первого разговора тем, что не лезла не в свое дело, не выпытывала то, что её не касается, не советовала того, в чем не нуждаются и не пыталась найти мне кавалера, дабы не осталась я горемычная старой девой. Я затормозила прямо у дверей, потому что как раз в это время образец квартирной хозяйки выплыл из дома. Чего это ей на улице понадобилось, интересно? Маняшка в такое время перед телевизором сидит, передачи про экстрасенсов смотрит, и если есть поблизости слушатели, то бишь я, озвучивает свои впечатления. Я её впечатлениями не впечатляюсь, так как не верю я во всю эту дребедень.
— Ох, Наташка, — ровным, как обычно, голосом вещает Маняшка, — жизни ты не знаешь совсем, вот сказал же кто-то умный: «Есть, друг Герасим, на свете такая чертовщина, что и не снилась самым мудрым мудрецам.» А ты, если не хочешь про умных людей смотреть, отправляйся к себе.
И я отправлялась, предварительно захватив ключик от летней кухни, в которой и располагается моё жилье. Ключик строго хранился в доме, да я была и не против. А сейчас, несмотря на экстрасенсов Маняшка, собственной персоной, движется к воротам.
— Баб Маняшка, Вы это куда? — озадачила я её вопросом.
— Вещь сейчас одну привезут, к тебе поставим. — невозмутимо ответила Маняшка.
— А почему ко мне? — возмутилась я.
Женщина моим возмущением совершенно не впечатлилась и пояснила:
— Ближе на много, чем к дому. Вещь тяжёлая.
Когда послышался гул приближающейся машины и сверкнули фары, мы с хозяйкой одновременно двинулись к воротам, возле которых уже тормозил небольшой грузовичок, из которого сноровисто выпрыгнули два грузчика.
Читать дальше