Алан Гарнер - Совы на тарелках

Он совсем не думал об этом месте, об этом камне — но внезапно вышел к нему. Вороний Камень… Вышел к нему, когда уже не видел ничего и в трех шагах. Но ветер в очередной раз рассеял тучи, вновь открылись долина и дом.

Захотелось на какой-то момент спуститься туда, где пастбища, и деревья, и люди. Где нет под ногами ни мха, ни торфа…

Увидеть овец на склонах. Слева направо, слева направо — однообразно совершали они свой путь… Снова мурашки по спине.

Фермеры свистели своим овчаркам, звали их. Голоса поднимались снизу из долины.

— Сюда, Бен… Лесс… Хорошо, Лесс. Сюда!.. Сюда… Сюда… Сюда…

Собаки подчинялись свисту, меняли направление. Он смотрел — где же люди? Людей не было видно.

Никого…

— Боб, сюда! Боб, Лесс… Хорошо… Хорошо… — Собаки делали, что от них требовалось: сгоняли овец в кучу. Собаки надвигались на них изогнутой линией, концы которой почти упирались в горные отроги. Собаки были уже совсем близко от овец…

— Бен… Лесс… Бен… Сюда… Боб… Сюда… Хорошо… — Крики сопровождались свистом, настойчивым и резким.

Собаки миновали овец, обогнули их, извилистая линия рассыпалась, концы ее почти соединились в прямую, острие которой было направлено на Вороний Камень.

— Сюда, Бен… Сюда… Лесс… Бен…

Он скользнул взглядом по склону. Овец там уже не было.

— Боб, стоять, Боб… Сюда, Бен, сюда… Лесс, ко мне… Лесс…

Собаки почти добежали до Вороньего Камня. Языки высунуты, на мордах пена. Когда они были совсем уже близко, на почти отвесной стороне холма, то опустились на животы и поползли. Рывками — все ближе, ближе… У них напряженные, налитые кровью глаза.

Собак было много. Он не мог охватить их взглядом всех сразу. Или ему казалось…

Они обогнули Вороний Камень, повернулись, некоторые бросились, распластавшись низко над землей, прямо на него. Он поймал взгляд одной из них, она остановилась. Две другие подскочили совсем близко и легли, когда он на них поглядел. Но первая приблизилась почти вплотную.

— Пошла отсюда!

Он замахал руками.

— Бен… Хороший Бен… Уходи, Бен…

Собака с бельмом на глазу прыгнула на него, куснула за коленку и отпрянула. Он попытался погнаться за ней, хотел ударить ногой, но другая собака слегка укусила его за икру.

— Лесс, Лесс… Бен… Фу!.. Пошли прочь! Эй, да уберите ваших чертовых собак!

Его голос растворялся в серых тучах; ветер разносил обрывки слов над мшистым торфяником.

Сразу две собаки бросились к нему, он отпрыгнул от Вороньего Камня, упал, покатился по крутому склону, по траве… Все закружилось, закрутилось — горы, небо, высунутые собачьи языки, оскаленные пасти… Потом он опять был на ногах, но собственный вес неудержимо тянул вниз, а свист становился громче, и собаки молча преследовали его. Атака… пауза… животом к земле… атака — легкий укус… прыжок назад… атака…

— Хороший Бен… Хороший Лесс… Бен, Бен, пошел прочь… Боб!..

По траве, по каменистым осыпям, через заросли папоротника… снова по траве, вдоль ручья — собаки преследовали его. Если он кидал в них камнями, они оскаливались, рычали и кусали больнее.

Он бежал, падал, поднимался, бежал, он был уже недалеко от берега реки… Они не отставали.

Люди ниоткуда не появлялись, но казалось, он все время слышит их свист и голоса — совсем недалеко, за кустами, за живой изгородью.

Собаки следовали за ним по дороге к дому — медленными большими прыжками, разинув розовые пасти…

Вот аллея, ведущая к входу в дом… Собаки отстают… пятятся назад, они больше не преследуют его… Они задирают задние лапы на придорожные столбы и потом исчезают в кустах.

— …Хорошо, Бен… Хорошо, Лесс… Сюда, сюда… Молодец, Боб…

Кто их зовет?.. Кто их звал?.. Кто натравил на меня?.. Кто сказал, что я пошел в горы? Кто узнал об этом?..

Ему хотелось спать. Все, что ему хотелось сейчас, — спать… спать…

Спать… и есть… Кто мог знать, что я ухожу и не хочу возвращаться? Кто?.. Что они от меня хотят?.. Никто не насылал на меня собак раньше, когда я… когда мы ходили в горы… Кто узнал обо мне?.. Кому это было нужно?.. Да и были ли они вообще… эти собаки?.. Но я все равно не вернусь… Не дождетесь…

— Где вы были? — спросил Клайв. — Я уже хотел идти искать вас обоих.

— Да ладно тебе, папа, — сказал Роджер.

Он согнул локоть руки, в которой держал кий, положил пальцы другой на зеленое сукно, ударил по шару.

— Добрый вечер, Клайв, — сказала Элисон. — Мы гуляли.

— Не говори под руку! — крикнул Роджер. — Из-за тебя…