Кристофер Сташефф - Чародей как еретик

— И потому вы должны быть архиепископом, — заключила она, — и с этим я согласна, и я ничуть не сомневаюсь в том, что вы поступаете правильно, объявляя, что король и королева должны повиноваться вам. Но должна признаться, — тут она слегка покраснела, — что я больше верю отцу Уиддекомбу, чем его доктринам.

— То есть вы верите в них лишь потому, что отец Уиддекомб считает их истинными? — улыбка архиепископа потеплела, но сквозь нее просвечивала тень разочарования. — Должен предостеречь, моя духовная дочь, — не гордыня ли кроется за твоей верностью?

Баронесса покраснела и опустила глаза. Леди Мэйроуз ехидно усмехнулась:

— Нисколько, милорд! Она только и делает, что с утра до вечера возносит хвалу и радуется, сколь чудесно, что аббат, а ныне архиепископ, — ее духовник!

— Я так и думал, — архиепископ самодовольно ухмыльнулся. — Должен признаться, что эти слова согрели меня. Тем паче, дочь моя, гони прочь от себя грех гордыни.

— Я отдаю этому все силы, святой отец, — отозвалась баронесса, не поднимая глаз.

— А вы, леди Мэйроуз?

— Должна признаться, что тоже отчасти виновна в грехе, о котором говорила моя бабушка, — улыбнулась в ответ леди Мэйроуз. — Но ах! Я так горда вами, святой отец, вашей отвагой и проницательностью, с какими вы решились порвать с Римом!

— В самом деле? — архиепископ, кажется, был удивлен.

— Да, и более того! Папа Римский слеп, если не видит, сколь ужасному поруганию подвергает его власть король! Как! Неужели Их Величества превратят благородную знать в холопов, потакающих любым их капризам?

— Хорошо сказано, — баронесса посмотрела на внучку с гордостью, но и с печалью. — Однако должна сказать, что твои слова изумляют меня. Помня о…

Тут она замолкла, словно спохватившись.

— Помня о безумии моих родителей? Ну же, бабушка! Да, в глубине души они оба — добрые люди, но их взгляды — предательство благородной крови! Как они могут мириться с тем, что закончится их крушением? Не понимаю — и еще больше не понимаю, как они могут не думать о своей дочери, которую их безропотность оставит нищей! — и леди Мэйроуз кинула на архиепископа пламенный взгляд. — А Рим лишь потворствует и попустительствует Короне, а значит, и упадку знати! Нет, милорд, я не вижу в Папе ни зернышка праведности! И хвала Небесам, что вы отправили его восвояси!

— Ну, может быть, сказано несколько резко, — усмехнулся архиепископ, — но такова была необходимость.

— Ах, как вы отважны, как сильны! — прожгла его взглядом леди Мэйроуз. — И как мудры! Один вы поняли, что лишь мудрая рука Церкви приведет народ Греймари к счастью! Судите сами — королевское войско, спеша поскорее истребить всех, кто противится воле Их Величеств, лишь вытаптывает посевы, а их судьи только и знают, что жестоко наказывать несчастных, которые всего-то и хотели добыть себе на хлеб! А теперь, говорят, эти надменные владыки поговаривают о том, чтобы вырвать у людей из горла последний кусок королевскими налогами, помимо тех, что взимают их хозяева!

Правду сказать, она этого не слышала. Более того, теперь от знати не требовалось отправлять королю налоги, и ожидалось, что они соответственно снизят свои собственные.

— Это всего лишь слухи, — пробормотала баронесса.

— Слухи не без оснований, не сомневаюсь. Они сделают и это, и гораздо худшее, и ни один не скажет им: «Нет!» Должен был найтись человек, что прикажет этим коронованным хищникам: «Довольно!» И кто же сможет это, кроме Церкви?

— Вы вдыхаете в меня новые силы, леди Мэйроуз, — не сводил с нее глаз архиепископ. — Должен признаться, я уж начал сомневаться в правильности моего курса.

— Нет-нет! — воскликнула она. — О наш духовный повелитель! Не отступайте, не сдавайтесь, не поступитесь ни малой толикой того, что вы уже совершили! Нет, вы должны быть стойким, а если понадобится — то и призвать против них все силы, какие только возможно! Ибо никто не сможет спасти крестьян, кроме Церкви — и ваша благая воля направит сильную руку Короны так, чтобы облегчить участь всех бедняков, не обирая господ, и не низводя их до положения черни!

Заслушавшийся архиепископ все сильнее и сильнее кивал головой.

— Именно так, именно так я и думал в глубине души! Но что вы ответите тому, кто спросит — где взять столько золота, чтобы у крестьян были и крепкие дома, и добрая одежда?

— А деньги, отнятые из загребущих лап Короны! Да если бы даже малая часть дани, которую должен уплатить каждый из лордов, если бы малая часть осталась для его приходской церкви, и того бы хватило!