Золотая свирель

- Эй, - окликнул шепотом Кукушонок, - ты чего там застряла?

- Иди вперед. Я за тобой.

Пьяные не сидят так - скорчившись, спрятав голову в колени, стиснув себя руками, пьяные не способны сохранять такую неудобную, страшно напряженную позу. Это не пьяный, поняла я. Это, наверное, жертва веселья. Может, раненый.

Зачем-то пригибаясь, я перебежала двор. Присела на корточки перед человеком.

- Эй!

От него исходил жар, настолько ощутимый, что я растерялась. Это не человек, это печка какая-то. Он натужно, с хрипом дышал, а такая скукоженная поза вовсе не способствовала нормальному дыханию.

- Эй! - я коснулась его плеча, словно смолой облитого черными мокрыми волосами. Пальцы кольнуло крапивной болью: аура напряжения стрекалась как морской зверь скат, - Эй, что с тобой? Нужна помощь?

Донесся стон, тихий, но такой, что по спине у меня побежали мурашки.

- Кто здесь?.. - Кукушонок неслышно подошел сзади, - Оставь этого пьянчужку, пусть себе валяется.

- Это не пьяный. Эй, - я осторожно дотронулась до узкой серебряной полоски, придерживающей волосы несчастного, - Ты ранен?

Он неожиданно дернулся, мотнул головой, скидывая мою руку. Бледным всполохом из чащи волос вынырнуло лицо, три черных пятна на узком треугольнике, блестящем, как мокрый металл - глаза, будто угольные ямы, острые зубы в провале рта - колья на дне рва. Волной плеснул запах - кислая вонь выпитого и извергнутого вина, душная горечь чего-то горелого, резкий запах пота, запах лошади, запах железа - накипь на гребне лютой, животной, не рассуждающей ярости. Я отшатнулась и села на землю.

Оказалось, что человек уже стоит, твердо расставив ноги, а в руке у него плеть - я краем глаза уловила, как он выхватил ее из-за голенища.

Плеть взметнулась - я успела только прикрыться локтем. Но Кукушонок совершил героический прыжок и встал между нами. Плеть со свистом оплела его бок и взлетела снова, таща за собой ленту ветхой ткани. На лицо и на шею мне брызнули теплые капли.

- Леста, беги!

Я почти на четвереньках рванула обратно, к калиточке в воротах. Меня догнал хриплый рык, мгновенно переросший в задыхающийся остервенелый хохот. Оглянулась - и глазам не поверила. Человек медленно поднимал вытянутую руку с зажатой в ней плетью - вместе с Кукушонком, вцепившимся одной рукой ему в запястье, а другой - в саму рукоять. Ноги его оторвались от земли, он взбрыкнул - и левый кулак незнакомца погрузился в его живот. Пальцы мальчишки разжались. Но прежде чем он упал, рукоять плети огрела его по затылку. Довершил все могучий пинок, от которого Кукушонок кубарем отлетел к воротам.

- Вон отсюда! - рявкнул незнакомец. - В следующий раз убью!

Я ухватила Кукушонка за шиворот. Он, похоже, был на грани потери сознания. Кое-как, застревая и спотыкаясь, мы преодолели калитку и вывалились на улицу. Парень упал на колени и скорчился.

- Ты живой? Ратер!

Он не ответил, только головой помотал. Он не мог разогнуться.

- Кукушонок, миленький, давай отойдем немножко. Давай к стене отойдем, давай, пожалуйста!

Кое-как поднялись и отковыляли к стене. Сели прямо на землю. Я обняла его, дрожащего крупной дрожью - то ли от испуга, то ли от возбуждения, то ли и от того и от другого разом.

- Больно?..

- Еру... нда, - выдавил он. - Силища... нечело... веческая...

- Я видела. Ужас. Как такое может быть?

- Черт... не знаю. Ведьма.

- Ведьма?

- Прин... цесса... Фу-уу...

Это - принцесса? Это была принцесса? Дочь моей Каланды? Я с трудом сглотнула, пялясь на смутно-белую стену трактирного двора, на чернеющее в ней пятно ворот, за которыми притаилось чудовище с глазами, как угольные ямы.

- Она тебя на одной руке подняла. Как котенка.

- Пусти... измараешься.

- Ой, холера... у тебя кровь! Дай взгляну.

- Заживет... одежку жалко. Мамка еще шила...

- Похоже, только кожу рассекло. Промыть и замотать надо. Здесь где-нибудь есть колодец?

- Брось. Само засохнет. Про нее... про Мораг... рассказывали... я думал - враки... Какого... тебя к ней... понесло?

- Откуда же я знала? Она так сидела там скрючившись, у поилки... мне показалось - раненный или избитый.

- Хотела избитого... получи.

- Прости, Ратер. Я же не нарочно. И спасибо тебе. Она ведь на меня замахнулась, а ты мой удар принял.

- Да иди ты...

Я осторожно пощупала его затылок, куда пришлась рукоять принцессиной плети. Открытых ран не было, только шишка.

- Голова болит?

- Терпимо.

- А по правде?

- В ушах звенит. В обоих. К деньгам, наверное.

Против воли я улыбнулась.