Золотая свирель

Мораг тяжело шевельнулась.

- Не мне судить, - буркнула она, - стоили мы или не стоили гения твоего. Ты выбирала, ты выбрала.

- А ты бы что выбрала, дочь моя? Жить без рук, но с родными и любимыми, или с руками - но вдалеке от них?

Принцесса пожала плечами и сокрушенно мотнула головой. Она не знала. Я тоже не знала.

- Ты могла бы отослать меня куда-нибудь. Тебе незачем было самой убегать.

- Делать из тебя бездомную сироту? Приживалу в чужой семье?

- А Корвита - не приживала в чужой семье? - удивилась я.

- У Корвиты есть... - Каланда осеклась и сжала ладонями виски. - Девочки. Милые мои. Хватит меня терзать. Что сделано, того не воротишь, и Вита сто раз права, заявив, что у нее украли мать.

- А почему ты ушла не сразу? - встрепенулась Мораг. - Я ведь тебя хорошо помню. Ты почти пять лет была с нами, прежде чем...

- Твои способности проснулись не сразу, Мореле. Я ничего не подозревала. Наверное, тебе надо было вырасти, или еще почему-то... я понятия не имею, как это сделал Вран... твой отец. Может, он приходил к тебе, только ты этого не помнишь. Не знаю, милая. Я была уже на восьмом месяце, когда Райнара решила подлечить тебе разбитый нос. Это было... ужасно. У меня на глазах Ама Райна превратилась в старуху и обезумела. Она рыдала и проклинала тебя, и кричала что ты убила ее гения, а с ним - ее самое, а потом перестала всех узнавать. Она спятила, но я поняла, что это правда, ты убила ее гения. Ты - дочь Врана, ненавидящего демонов. Я попросила Лео отослать тебя в Нагору. Капризам беременной женщины никто не удивился. У меня было полтора месяца чтобы подготовиться к побегу, родить Виту и исчезнуть. Большая работа, и я сделала ее в одиночку. Я собиралась вернуться в Андалан, но в Аметисте мне встретился Никар Клест, лорд Галабры. Он предложил помощь, я не отказалась. Мне пришлось немного почистить его память, он считает Виту своей дочерью. Он был вдовец, с двумя взрослыми сыновьями, а Галабра недалеко от Амалеры.

Каланда поглядела на залитый сидром стол и почти полные тарелки. Повозила пальцем, соединяя две лужицы. Вытерла палец о рукав.

- Все эти годы я пыталась понять, что сделал с тобою Вран и как это можно обойти. Или, лучше всего, избавить тебя от этой напасти. О, все знают леди Аманду Клест как истово верующую, богобоязненную госпожу, годы проводящую в дальних паломничествах. В библиотеках монастырей, в беседах с отшельниками, с разнообразными чудотворцами, всевозможными колдунами и шарлатанами я провела времени больше, чем с собственной семьей.

- И что, - встряхнулась Мораг. - Узнала способ?

- Я узнала тысячу вещей! Я узнала, что можно волшевать без гения, что гения можно притянуть без жутких обрядов и самообмана на простую жертву, козу или кобылу, и даже не обязательно черную. Я узнала, что драгоценная книга, которую я так бережно хранила в тайнике, имеет множество списков и вариаций на десятке языков, и представляет собой не великую мудрость тайного клана эхисерос, а сборник рецептов и побасенок. Я встречала полудемонов и полудролери, и волшебных существ, не принадлежащих ни Полночи, ни Сумеркам, ни серединному миру... и других существ, принадлежащих всем мирам сразу. Но таких как ты, милая моя, я не встречала. Таких как ты больше нет. Ты - дочь сумеречного волшебника, и он заточил тебя как свой собственный клинок. Ты рассекаешь связь человека и демона, и отправляешь последнего в Полночь против воли первого. Андаланские кальсабериты тебя бы с руками оторвали, чтобы ты экзорцизмы проводила. Настоящее чудо - одним прикосновением одержимый излечивается...

Вздох, пауза. Мораг смотрела на мать, забыв руку на горле. Каланда улыбнулась через силу.

- Вот так, милая. Ты дочь сумеречного волшебника и сама волшебница. Необученная, неинициированная, но силы в тебе... Контролировать ты ее не умеешь, свою силу. Ты не замечала, что многие твои мечты исполняются? Не кратковременные желания, а мечты выстраданные, сокровенные?

Принцесса решительно помотала головой:

- Вот уж нет!

- Может, криво, косо, не вовремя, но сбываются.

- Ни одна не исполнилась. Если бы они исполнялись, я бы тут с вами не сидела.

- Да? О чем же ты мечтала? Только честно, как на исповеди - о чем?

Мораг усмехнулась.

- Я на исповеди о таком не говорю. Но если хочешь, скажу, тебя это вряд ли смутит. Я люблю своего брата. То есть, он мне не брат, как выяснилось. Но в глазах людей - брат, так что все в мечтах и остается.

- Что остается в мечтах?

- Ну, мать, спрашиваешь... трахнуть его хочу.