Золотая свирель

Или вырезают дудочки из тростника.

Перо Нальфран.

- Аааа... - выдавила я. - Ирис...

Он осторожно посадил меня, привалив к чему-то спиной. Слепое пятно таяло как снег в тумане, нарочито медленно, нехотя. Просветлело лицо, открылось бледным ночным цветком в темной траве. Волосы, черные, с сизым голубиным блеском затенили лоб, упали на плечи... целая чаща, не только рука - взгляд заблудится.

Брови длинные как листья осоки.

Глаза цвета сумерек, очи души моей.

- Ирис!

- Увы, - сказал он. - Увы, моя прекрасная госпожа. С подсказкой не считается. Это я виноват, но другого оружия у меня на было.

Он протянул руку, выдернул из трупа перо Нальфран. Обтер лезвие о подол своей обтерханной рубахи - крови было всего ничего. Легкое движение, каким смахивают пыль - толстая коноплянная веревка у меня на лодыжках лопнула.

- С подсказкой? Ирис, с какой подсказкой?

- Оказалось, не так просто узнать меня в облике смертного, правда, Лессандир? Я думал, задача проще некуда. Я думал, ты узнаешь меня хоть в облике старика, хоть в облике пса, каким бы я не явился. Это же так просто, видеть суть, когда сердце зряче. Правда, прекрасная моя?

Я ничего не могла ответить. Только разевала рот.

Он нагнулся совсем близко, щекой коснулся щеки. Сунул руку мне за спину, нащупывая веревки. Я ткнулась носом ему в волосы. Не узнала! Не узнала...

Веревка лопнула, я обняла сокровище свое, словно охапку сирени, полную росы. Полузабытый сладковатый травяной запах мешался со знакомым запахом дыма, пыли и пота. Так пахло от Пепла.

- Я должен уйти, Лесс. Сейчас.

Отстранился, придерживая меня за плечи.

- Нет, - сказала я. - Нет.

- Таково условие Королевы. Случилось так, что я стал должен ей, и она потребовала, чтобы я отказался от поручительства. Я просил ее отпустить меня вместе с тобой, я ведь на службе у нее, и просто так уйти не мог. Она сказала: хорошо, иди, но с условием - ты примешь смертный облик и будешь носить его, покуда твоя подружка не узнает тебя. Если узнает - сможешь вернуться сам и вернуть ее. Но не вздумай ни прямо, ни косвенно подсказывать ей, иначе договор нарушится, и тебе придется вернуться ни с чем.

- Ирис... я бы узнала! Я бы узнала! Я почти узнала!

- Да, - кивнул он. - Да. Наверное. Но получилось как получилось. Давай, я помогу тебе вылезти отсюда и... мне пора.

Он начал меня поднимать, я в него вцепилась.

- Не уходи!

- Увы, прекрасная госпожа. - Он улыбнулся ободряюще, но глаза были грустными. - Я давал Королеве слово, придется выполнять. Теперь твоя очередь за мной бегать. Поднимайся, а то сейчас сюда толпа нагрянет.

- А... Ирис... Погоди, мне надо остаться. Здесь Каланда. И Мораг.

- Тебя только что собирались убить.

- Теперь нет. Здесь Каланда.

- Ну... хорошо. Делай как знаешь.

- Спасибо тебе, если бы не ты...

- Видишь, оно того стоило. Не вешай нос. - Он отступил, склонив голову - волосы тяжелыми крыльями упали ему на грудь - снова вскинул взгляд. - До встречи.

- Я приду. Я ведь волшебница. Я приду к тебе.

- Моя прекрасная.

Быстро нагнувшись, поцеловал меня в лоб между бровей, затем повернулся и направился к двери. Боже мой, у него была пеплова узкая спина, обтянутая пепловой затасканной рубахой. Босые ноги забрызганы грязью. Только Ирис был выше ростом и черная роскошная грива заметала ему плечи. Но походка.... но наклон головы...

Он задержался на пороге, но не обернулся, только рукой махнул. И будь я проклята, если за дверью не шелестела камышами ночь той стороны, не всплескивала волной река Ольшана, не горели в черном небе нездешние звезды. Ночь раскололась золотистой щелью - и сомкнулась, оставив меня одну.

* * *

В комнате царил разгром. Наверное, надо было выйти и попробовать поискать Каланду, но я сидела на краю постели, заваленной рухнувшим балдахином, и тупо смотрела на дверь. Я бы просидела так до утра, и до полудня, и до следующего вечера, но из коридора донеслись быстрые шаги и голоса. Один из них был корвитин:

- ...все вверх дном, даже сесть не на что, я бы предложила...

Дверь распахнулась. Темная фигура на пороге вскинула руки, сложила ладони раструбом, развернув его в комнату. Знакомый жест. Я не почувствовала ничего, с вялым интересом разглядывая вошедшую.

Каланда.

Уже не грациозная девушка-охотница, но и не сорокалетняя матрона. Зрелая женщина в расцвете красоты - лет тридцать, не больше. Волосы подобраны под гребень, пара локонов выбилась на лоб. Мужской дорожный костюм лишен украшений и изрядно запылен. Перчатки за поясом, хлыст за голенищем, плащ она уже сняла. Она посмотрела на меня, на труп, снова на меня. В темных глазах отражалось пламя светильника.