Далин Андреевич - Зеленая кровь

Лосенок потянулся к огню и лег. Хольвин присел рядом на корточки.

– Ты ведь уже большой, да? – спросил он, гладя лосенка по спине. – Ты знаешь Закон?

Лосенок смотрел влажно и серьезно, но ничего не предпринимал.

– Ты ведь умеешь перекидываться? – спросил Хольвин, добавляя в голос тепла. – Тебя мама учила перекидываться? Да?

Лосенок молчал и вздыхал. Хольвин подумал, что его усталость и страх так сильны, что Младшая Ипостась просто не выпустит Старшую. Ну что ж… еще успеется.

– Ты, наверное, любишь молоко? – сказал Хольвин, вставая. – Хочешь молока? Я принесу.

Лосенок снова вздохнул и стал смотреть в огонь. Надо дать ему опомниться, подумал Хольвин. Пусть передохнет. Огонь для лесных зверей – первая и последняя защита, так пусть малыш, наконец, почувствует себя в безопасности.

И Хозяин вышел, справиться у Вальмы, старой доброй беспородной суки, готовящей собакам еду, есть ли в доме молоко в достаточном количестве, чтобы напоить лосенка.

Локкер лежал на мягком, как чья-то шкура, в цветных пятнах. Рядом горел огонь – в специальной пещерке, выложенной ровными гладкими камнями. От огня хорошо пахло горящим деревом и дымом. В Доме было почти тихо – и Локкер раздумывал о здешних незнакомых звуках.

Во дворе бегали собаки – через окно было очень хорошо слышно, как они там чешутся, топают и все такое. Теперь они уже не обидят Локкера даже по секрету от Хозяина – Хозяин дверь закрыл, чтобы они не зашли. Правильно. Мало ли, что у них на уме…

Трещали дрова. Локкер загляделся на странную штуку – черная, глянцевая, большая, как ствол старого дерева, на ней – блестящий круг, как луна. На круге – три черных уса, растут из середины, и один тихонечко пошевеливается – дрыг, дрыг, дрыг… А откуда-то изнутри этой штуковины стучат тоненькие молоточки – цык-так, цык-так, а между стуками что-то тихонечко позванивает. Интересный предмет, шумит больше, чем иное живое существо, да еще так разнообразно – а ведь только Хозяин, наверное, знает, что он значит…

А тут еще ус дрыгнул – и внутри зазвенело тоненько, динь-дили-динь, бим-мм, бим-мм! Локкер чуть не подскочил – но ничего не шевелилось, только звенело, и он снова лег в тепло, поближе к пещерке для костра. Все в порядке. Какое-то развлечение для Хозяина – слушает, наверное, как оно звенит и цыкает. Приятно, если знать, что безопасно. Успокаивает и в сон клонит.

Пришел Хозяин, принес ведро с молоком. Поставил рядом.

– Попей и отдыхай, ладно?

Ладно. Локкер коснулся носом его руки. Приятно – от его тепла носу щекотно, а если он гладит, то щекочет шерстинки по хребту. Хорошо. Ты сильный и добрый, я понял.

Но перекидываться не буду пока, ладно? Я тебя не боюсь, нет, но у тебя в доме живут… всякие разные. Я пока побуду так, на всякий случай.

Локкер сунул мордочку в ведро и стал пить молоко. Вообще-то, уже не очень свежее – наверное, на холоде у них стояло, чтобы не скисло – но вкусно. Локкер уже сто лет молока не пил. Пусть даже старое и холодное – все равно вещь!

Хозяин на него посмотрел – взгляд по шкуре прошел, как прохладный ветерок – и сказал:

– Ты, наверное, оставайся на ночь прямо здесь. Тебе тут нравится?

Локкер облизал молоко с губ и кивнул.

– Спи, если хочешь спать, – сказал Хозяин. – Я припоминаю, что вы, лоси, звери дневные?

Локкер кивнул еще раз. И посмотрел на ведро – молоко там еще осталось.

– Пей и спи, – сказал Хозяин. – Все устроится.

И ушел. Если бы Локкер еще не был таким усталым…

Он допил молоко и снова лег около огня. В пещерке горели толстые бревна, березовые – кора на них закрутилась в трубочки и рассыпалась, а им самим еще целую ночь догорать. От огня волнами шло тепло, грело бок. Локкер задремал – но вдруг услышал шорох живого существа.

Еле-еле слышный. А потом – как об подоконник ударились мягкие лапы.

Локкер вскочил. На подоконнике стояла большая рысь и смотрела на него. У нее были желтые глаза, как у той, в лесу.

Младшая Ипостась не может кричать и звать на помощь. Она может только драться. И Локкер, дрожа от усталости и смертной обиды – и здесь враги – набычился и нацелился рожками.

А рысь прыгнула с подоконника и очень красиво, прямо в полете, перекинулась, приземлившись уже на человеческие ноги. И Локкер первый раз в жизни увидел Старшую Ипостась страшных лесных Глаз – совсем молодая тетенька, вся в пятнистом меху, в кожаных шнурках с меховыми шариками, волосы с двух сторон закручены в рысьи кисточки. Глаза по-прежнему большие, желтые, раскосые – но лицо совсем не злое. И грустно улыбается.