Кристофер Сташефф: Камень Чародея

— А башня за ней, — пробормотала Гвен, — приемник их способностей.

— Скорее всего, она собирает их и сжимает, при этом скручивая воздух в смерч.

— Но что его удерживает? — выпалил Грегори.

— Она удерживает его силой своей мысли, потому что она сама — гениальный эспер с исключительными способностями.

— Торнадо из пси, — выдохнул Род, — удерживаемый на месте одной лишь силой мысли.

Но Гвен покачала головой.

Она не может проделывать такое одна, без помощи со стороны. Если бы существовала такая могучая ведьма, я бы о ней знала.

— Возможно, у нее есть помощники, — медленно проговорил Род, думая о высокотехнологичных приборах.

— Но что привело ее к такому подлому концу? — воскликнула Корделия.

Отец Телониус покачал головой.

— Могу только высказать предположение.

— Я тоже, — мрачно вставил Магнус. — Мы все это знаем: она самая безобразная ведьма в мире.

Корделия сердито посмотрела на брата, но прежде чем смогла возразить, Род спросил:

— Но теперь, собрав такие огромные силы, что она собирается с ними делать?

— Собрать еще больше, конечно. С силой так всегда, — безапелляционно заявил брат Дориан, и отец Телониус кивнул.

Род для устойчивости оперся о седло Фесса, его поразило неожиданное видение: камни, созданные из ведьмина мха, наполненные ненавистью, алчностью и похотью, разлетаются с этой равнины обмана, подгоняемые объединенной силой мысли обманутой толпы; все больше и больше приверженцев, в которых пробуждаются худшие черты человеческой природы. И худшие их этих новых фанатиков спешат прийти сюда, чтобы добавить и свою ненависть и презрение ко все разрастающейся силе.

— Возможно, это конец всего доброго в Греймари, — прошептал он.

Он почувствовал крепкое пожатие на своей руке, открыл глаза и увидел озабоченное лицо Гвен. Заставил себя слабо улыбнуться, оторвался от Фесса и повернулся к монахам.

Отец Телониус встретился с ним своим спокойным серьезным взглядом и медленно кивнул.

— Следовательно, мы не можем позволить, чтобы это неприличие продолжалось.

— Но как нам остановить его?

— У нас есть и свои силы, — отец Телониус коснулся амулета. — Но даже без твоего прибора — большая сила в стремлении к правильному. Мы соберем все: жажду добра и порядка, любви и сочувствия, мягкости и понимания — все то, что заключено в наших сердцах. Сосредоточим и направим, противопоставим отвратительному хаосу.

— Хорошо сказано, — Род сурово свел брови. — Но как насчет оборудования?

Брат Дориан улыбнулся и достал из-под платья длинный кожаный футляр.

Дети с любопытством обступили его. Брат Дориан раскрыл футляр и достал из него… Предмет, созданный высокой технологией. У Рода расширились глаза.

— Вы сделали это?

Брат Дориан покачал головой, а отец Телониус негромко пояснил:

— Мы помним, чем владеет остальное человечество. В данном случае, это послано с Земли.

Клавиатура с полным набором синтезаторов и модуляторов звука.

— Ты умеешь этим пользоваться? — скептически спросил Род, но брат Дориан ответил очень спокойной улыбкой. Он расправил ножки клавиатуры и установил ее для работы.

— Что это? — спросил Магнус.

— Слушай, — просто сказал брат Дориан, — и смотри.

Пальцы его коснулись клавиш, и послышалась легкая мелодия. Не такая громкая, как музыка камней вокруг, но почему-то она приковывала внимание, заставляя грохот и скрип уйти куда-то в фон восприятия.

Дети были поражены.

Брата Дориана окружила светящаяся дымка. Синхронно с музыкой она постепенно сгустилась, начала вращаться и наконец приняла форму поникшего цветочного бутона. Музыка заиграла громче, и бутон медленно поднимался, расцветал, раскрылся, повернул лицо к солнцу. Музыка внезапно стихла, и цветок расплылся. Теперь вместо мелодии слышался писк и щебет. Дети молчали, они узнавали голоса мелких животных и птиц, но что делают эти зверьки здесь, на равнине?

Но вот они и сами появились по обе стороны от клавиатуры: лисы, бобры, мыши, фазаны, ежи — собрались полукругом и сидели, как заколдованные.

— Что они видят? — прошептала Гвен.

И музыка словно ответила на ее вопрос, взвившись и сотворив видимую фигуру — маленького человека с голубой кожей, одетого только в меховую набедренную повязку, с венком в волосах и флейтой у губ. Все хорошо услышали трели его флейты, чистые и быстрые. И когда он заиграл, между ним и мелкими зверьками появилось крошечное существо, эльф, вертевшийся так быстро, что постепенно превратился в размытое световое пятно.